Онлайн книга «Малахитовая шкатулка»
Ванька оглянулся, а чуть не рядом сама сидит. По платью-то малахитовому Ванька сразу признал ее. У Ваньки руки-ноги отнялись и язык без пути заболтался: – Как же, как же... Дыр-гыр-быр... Свят... свят... рассыпься. Она этак посмеивается: – Да ты не бойся! Ведь я не кошка безглазая. Скажи-ка лучше, что тебе тут надо? Ванька знай бормочет: – Как же, как же... Дыр-гыр-быр... – Потом отошел будто маленько: – Камешков поискать пришел... В Степановой руке люди видели... Она прихмурилась: – Ты это имя не трожь! А камней я тебе дам. Вижу, какой ты старатель, да и от приисковских про тебя слыхала. Будто ты шибко им полезный. – Как же, как же... – обрадовался Ванька. – Я завсегда по совести. – Вот по твоей совести и получишь. Только, чур, уговор. Никому те камни не продавай. Ни единого, смотри! Сразу снеси все приказчику. Он тебя и наградит из своих рук. Потом из казны добавит. На всю жизнь будешь доволен. Столь отсыплет, что самому и домой не донести. Сказала так-то и повела Сочня под горку. Как спустились, пнула ногой огромадный камень. Камень отвалился, а под ним как тайничок открылся. По голубой породе камешки зеленые сидят. Полным-полнехонько. – Нагребай, – говорит, – сколько надо, – а сама тут же стоит, смотрит. Ванька хоть старатель был маломальный, а кошелек у него исправный, больше всех. Набил натуго, а все ему мало. Охота бы в карманы насовать, да боится: Хозяйка сердито глядит, а сама молчит. Делать нечего, – видно, надо спасибо сказать. Глядит, – а никого нет. Оглянулся на тайник, и его не стало. Будто не было вовсе. На том месте камень лежит, на медведя походит. Пощупал Ванька кошелек – полнехонек, как бы не разошелся. Поглядел еще на то место, где камешки брал, да айда-ко поскорее домой. Бежит-бежит да пощупает кошелек: тут ли. Хвостом волчьим над ним помашет, крестиком потрет и опять бежит. Прибежал домой задолго до вечера. Баба даже испугалась. – Баню, – спрашивает, – топить? А он как дикой. – Занавесь-ко, – кричит, – окошки на улку! – Ну, баба, конечно, занавесила чем попало оба окошечка, а Сочень кошелек на стол: – Гляди! Баба видит – полон кошелек каких-то зеленых зернышек. Обрадовалась сперва-то, закрестилась, потом и говорит: – А может, не настоящие? Ванька даже осердился: – Дура! В горе, поди, брал. Кто тебе в гору подделку подсунет? – Про то не сказал, что ему Хозяйка сама камни показала да еще наказ дала. А Сочнева баба все ж таки сумлевается: – Ежели ты сразу кошелек набил, так лошадные мужики узнают – возами привезут. Куда тогда эти камешки? Малым ребятам на игрушки да девкам на буски? Ванька даже из лица вспыхнул: – Сейчас узнаешь цену такому камешку! Отсыпал в горстку пять штук, кошелек на шею и побежал к щегарю: – Кузьма Мироныч, погляди камешки. Щегарь оглядел. Стеколко свое на ножках взял. Еще оглядел. Кислотой попробовал. – Где, – говорит, – взял? Ну, Ванька, конторская нюхалка, сразу и говорит: – На Красногорке. – В котором месте? Тут Ванька схитрил маленько, указал – где сперва-то работал. – Сумнительно что-то, – говорит щегарь. – По железу медных изумрудов не бывает. А много добыл? Ванька и вытащил кошелек на стол. Щегарь взглянул в кошелек и прямо обомлел. Потом отдышался, да и говорит: – Поздравляю вас, Иван Трифоныч! Счастье вас поискало. Не забудьте при случае нас, маленьких. – А сам Ваньку-то за ручку да все навеличивает. Известно, деньги чего не делают! – Пойдемте, – говорит, – сейчас же к приказчику. Ванька так и сяк: – Помыться бы сперва, в баню сходить, переоболокчись. А это ему охота было камешков отсыпать. Только щегарь свое: – С таким-то кошелем не то что к приказчику, к царю можно идти. Не побрезгует, во всякое время примет. Ну, делать нечего. Привел щегарь Ваньку к приказчику. А там сборище како-то было. И сам старый барин тут же, только что приехал. Сидит осередь комнаты и рожок при ухе держит, а приказчик ему: «ду-ду», наговаривает всяку штуку. Зашел щегарь в ту комнату, обсказал что надо, а приказчик сейчас же в рожок барину задудел: – Нашли-таки мы медные изумруды. Один верный человек расстарался. Надо его наградить как следует. Привели Сочня в комнату. Достал он свой кошелек, подал барину да еще и руку ему чмокнул. Барин даже удивился: – Откуда такой? Весь порядок знает. – В лакеях раньше-то состоял, – задудел приказчик. – То-то и есть, – говорит барин, – сразу видать. А еще толкуют, что из дворовых плохие работники. Вон этот сколько добыл. Сам эдак подкидывает кошелек на руке-то. Кругом вся заводская знать собралась. Барыни, кои поважнее, тут же трутся. Барин стал кошелек развязывать, да сноровки нет, он и подал Сочню – развяжи-де. Сочень рад стараться: дернул ремешок, растянул устьице. – Пожалуйте! И тут такой, слышь-ко, дух пошел, – терпеть нельзя. Ровно палую лошадь либо корову затащили. Барыни, которые поближе стояли, платочками рты-носы захватили, а барин на приказчика накинулся: – Эт-та что? Надсмешки надо мной строишь? Приказчик хвать рукой в кошелек, а там ничем-ничегошеньки, только дух того гуще пошел. Барин захватил рот рукой да из комнаты. Остальные – кто куда. Один приказчик да Сочень остались. Сочень побелел весь, а приказчик от злости трясется: – Ты это что? А? Откуда столь вони насобирал? Кто научил? Сочень видит – дело плохо, давай рассказывать все начистоту. Ничего не утаил. Приказчик слушал-слушал, да и спрашивает: – Награду, – говоришь, – сулила? – Сулила, – вздохнул Сочень. – От меня сулила? – Так и сказала: наградит из своей руки да еще из казны добавит. – Получай тогда, – заревел приказчик да как двинет Сочня по зубам – чуть он угол башкой не прошиб. – Это, – кричит, – тебе задаток. Награду на пожарной получишь. До веку ее не забудешь. И верно. На другой день отсыпали Сочню столько, что на своих ногах донести не смог – на рогоже в лазарет стащили. Даже те, кому не раз случалось Сочня колачивать, пожалели маленько. – Достукался, конторская нюхалка! Только и приказчику не сладко поелось. В тот же день барин давай его допекать: – Как ты смел такую штуку подстроить? Приказчик, понятно, финти-винти: |