Онлайн книга «Везет как рыжей»
|
На открытой полке одного из шкафов я увидела то, что искала: белоснежный костяк с приплюснутым черепом, челюсти которого недобро скалились выпирающими вперед клыками. Воровато оглянувшись – Иркины телеса полностью загораживали меня от увлеченной процессом биологички, – я потянулась к полке, взялась за черную деревянную подставку с бумажной наклейкой «Скелет кошки обыкновенной» и бесшумно вытащила пугающую конструкцию из недр шкафа. Размером инсталляция была чуть поменьше ручной швейной машинки, а весу в ней было всего ничего, меньше килограмма, наверное. Не надорвусь! Крепко прижав добычу к груди левой рукой, правой я тихонько, чтобы не скрипнула, потянула на себя дверь, прошмыгнула из лаборантской в классную комнату и уже оттуда крикнула: – Ира! Я тебя во дворе подожду, на лавочке! Увлеченная разговором на профессиональную тему, Ирка даже не ответила, учительница тоже никак не отреагировала на мой уход. В пустом, густо пахнущем краской соседнем помещении я осторожно поставила скелет кошки обыкновенной на ближайшую парту, торопливо достала из своей заплечной сумки туго свернутую клетчатую торбу, развернула ее, расстегнула «молнию» и аккуратно сунула внутрь кошачий остов на подставке. Поместился тютелька в тютельку, угадала я с упаковкой! – Хорошая сумка, – сама себе сказала я, застегивая «молнию» и облегченно вздыхая. – Проверенная в боях! Стараясь не раскачивать торбу с добычей, чтобы, не дай бог, не повредить экспонат, я вышла из кабинета биологии. Прошла, ускоряя шаг, по гулкому коридору в вестибюль, выскочила на залитый солнцем плац с похожим на громоотвод флагштоком, не останавливаясь, проследовала к поросшему редкой рыжей травой футбольному полю и уже там, на скамеечке с облупившейся краской, уселась поджидать Ирку. Кособокая эта скамеечка была мне хорошо знакома, равно как и школа, которую я только что цинично ограбила. Много лет назад, на последнем курсе университета, я проходила тут педагогическую практику. Школа была расположена совсем рядом с моим тогдашним домом. Мы с бывшеньким жили здесь, в Липках, пока строился проклятущий особняк. – Леночка, детка, это вы? – С соседней скамейки в тени каштана грузно поднялась пожилая тетка с физиономией английского бульдога. – Вы меня не узнаете? – Здравствуйте, Виктория Марковна! – Я постаралась приветливо улыбнуться. – Конечно, узнаю! Разве вас забудешь… Эта противная баба несколько лет была моей соседкой по этажу. Лицемерная, истеричная и ядовитая, как африканская мамба, она до сих пор иногда снилась мне в кошмарах! – Вы что же, снова вышли замуж? – понизив голос, я кивнула в сторону скамейки, на которой остался сидеть тихий грустный старичок в старомодном парусиновом костюме. Зардевшись, Виктория Марковна поправила массивную брошь в декольте ситцевого платья в розовый цветочек – из такой материи шьют постельное белье, – потом одернула свой топорщащийся на боках «пододеяльник» и бочком присела на край лавочки. Тот конец, на котором устроилась я, сразу же заметно приподнялся. – Пока не вышла, но, возможно, выйду, – игриво хихикнула бульдожиха. – Никанор Васильевич – мой добрый друг и сосед. А вы разве его не помните? Он же в вашей бывшей квартире живет! – Да? Нет, не помню. – Одинокий человек, больной, очень нуждается в помощи, вот я и… – Виктория Марковна вдруг осеклась и посмотрела на меня незабываемым бульдожьим взглядом. Сейчас вцепится! – поняла я. И точно: – А ведь это вы, Леночка, довели бедного Никанора Васильевича до сердечного приступа! – Что-о? – возмутилась я. – Да я его уже сколько лет знать не знала, видеть не видела! – А вот он видел, – злорадно сообщила Виктория Марковна. – Репортаж он ваш сенсационный в новостях видел. Помните, про чернокожего мальчика, который нашел клад? – Ну и что? – Я искренне негодовала. – Мало ли кто это видел? Репортажи об этом мальчике по всем местным телеканалам прошли, и даже Москва его показывала, а еще в газетах про него писали и по радио говорили! Как же, почти национальный герой! – Интернациональный, – противно улыбаясь, съязвила вреднючая бульдожистая тетка. – Но инфаркт у Никанора Васильевича все-таки именно на вашем сюжете приключился! – Вы извините меня, Виктория Марковна, но мне пора идти, – решительно сказала я, поднимаясь с лавочки. Полностью скрыть раздражение мне не удалось, так что голос мой звучал очень громко. – Очень рада была нашей встрече! Всего вам доброго, с Никанором Васильевичем совет да любовь, берегите его нервы, не давайте смотреть телевизор. Найдите дедуле взамен какое-нибудь тихое, спокойное занятие – пусть займется филателистикой или там нумизматикой. Самое милое дело – деньги собирать… Тут с лавочки под каштаном раздался протяжный страдальческий вздох, и я испуганно оглянулась. Ну что такого я сказала? Тихий старичок судорожно схватился за сердце. Сейчас получит второй инфаркт, и гадкая Виктория Марковна опять скажет, что я виновата! – Никанор Васильевич, миленький, что, опять?! – Взволнованная бульдожиха вскочила со скамейки, закачавшейся так, что громыхнули и кошачьи кости в сумке, и мои собственные. – Да пропадите вы пропадом, – тихонько пробормотала я, хватая свою торбу и поспешно удаляясь. Усевшись на удобный выступ кирпичной ограды, я поставила сумку рядом и, придерживая ее одной рукой, другой подперла подбородок: приготовилась долго ждать Ирку. Тут-то она и появилась! – Ты, меценат-осеменитель, – с упреком сказала я ей. – Ты почему так долго? Я уже заждалась! – Получилось? – вместо ответа спросила Ирка. – А как же! – Покажи! – Ирка потянулась к сумке. – Но-но! Не здесь же! – я подхватила добычу и встала с лавочки. – Вот в машину сядем, там и полюбуешься! Мы проследовали к оставленной на платной стоянке Иркиной машине, сели, поехали, и уже в пути Ирка вдруг спросила: – Интересно, что они подумают, если заметят пропажу? – Решат, что ее мыши съели, – безмятежно отозвалась я. Мне уже виделся близкий хеппи-энд, до которого оставалось провернуть еще только одну операцию. Теперь к ней, кажется, все было готово. – Знаешь, поехали-ка сразу в аэропорт, – сказала я Ирке. – Правда, еще целых два часа до рейса, но лучше все-таки приехать пораньше. – Нет, – подумав немного, возразила она. – Давай-ка сначала все же домой. Время есть, успеем. – Успеем – что? – Я нежно прижимала к груди сумку с добычей, оберегая бренные останки неизвестной кошки от толчков: измученная жарой, Ирка вела машину в своей обычной манере «фристайл»: расступись, народ, это моя лягушонка в коробчонке едет! – Успеем упаковать как следует твоего костлявого друга. Сама подумай, вот как начнут его при погрузке в аэропорту нещадно кантовать, и превратится он в суповой набор! – Ирка хихикнула. – А у меня в гараже, помнится, есть еще коробка вполне, по-моему, подходящего размера. |