Книга Лили и море, страница 39 – Катрин Пулэн

— Тебе жутко повезло, сегодня у меня есть наличные деньги.

Я присоединяюсь к Адаму, сидящему у стойки.

— Это, по крайней мере, мой пятый кофе, — говорит он.

— У тебя может случиться сердечный приступ, Адам.

— Надо наконец выбираться из своей дыры. Когда ты придешь меня повидать?

— Когда будем работать больше, — отвечаю я.

Мои ноги нервно ерзают под стойкой. Парни, видно, решили, что я смылась с хорошими бабками.

— Но в то же время, какого черта ты делаешь здесь, если тебе предложено много работы?

— Надо угостить наконец парней. Они нуждаются в «горючем».

— Это деньги на пиво?

— Да.

Я смеюсь. Я чувствую себя виноватой.

— У этих парней, у них у всех есть проблема с алкоголем.

Я смотрю на Адама. Он обводит зал опечаленным взглядом.

— Твой второй дом, нужно время, чтобы его построить? — мило спрашиваю я.

— Ой, немного, — отвечает он неуверенно.

Он больше не улыбается.

Все четверо втиснулись в грузовик Дэйва. Мы, Саймон и я, садимся сзади, на маленькую скамью с откидными сиденьями.

Маленькие места, так сказать, для коротышек. Они устраиваются в передней части для высоких людей крепкого телосложения. Мы едем к магазину оптовой торговли спиртным «Сэйфвэй». Парни присаживаются среди бутылок, не смея больше что-нибудь решить.

Мы открываем пиво сразу же в грузовике. Я хочу пить, да и хорошая погода располагает. Ветер шумит за опущенными стеклами. Дорога перед нами — изрыта дорожными колеями, плутающими между деревьями. Еще десяток миль — и перед нами большой портик, на котором сверху вырезано «Аберкромби». Дэйв паркует свой ярко-красный грузовик среди черных сосен. Мы идем к обрыву. Мы скорее предпочли бы не взбираться по всем этим склонам, а быстрее опуститься на травку, попивая пиво. Но, куда идти, решает Дэйв, взявший на себя роль проводника между небом и горами. Перед нами сверкает океан. Море медленно дышит. Вблизи горячих скал в восходящих потоках воздуха стремительно взмывают птицы. Их пронзительные крики смешиваются с шумом волн, разбивающихся о стену.

Джуд открывает свою бутылку, заложенную в скалах, Саймон сел дальше, устроившись в стороне. И я тоже колеблюсь. Дэйв стоит лицом к морю, его затылок отклонен назад, руки на бедрах, как будто для того, чтобы машинально почувствовать гибкость своего тела. Он смеется.

— Почему ты смеешься, Дэйв?

Он поворачивается.

— Байдарка, там, справа от скалы, ты видишь ее? Парень не может маневрировать ею, завтра он будет там, в той же точке… У меня тоже есть байдарка. Иногда мы плаваем на ней с моей подругой. Ну что ж, пора выпить по рюмочке.

Тогда я сажусь рядом с ним. Я очень люблю истории о байдарке.

— Я тоже делал как он, когда был пацаном. Мы с братом уезжали в рощу. Не возвращались много дней. Моя мать просто с ума сходила от беспокойства. У нас была байдарка, старое гнилое корыто, которое чуть нас не утопило, и так бывало довольно часто.

Это Джуд нам рассказывает. Своим очень низким голосом. Надо прислушиваться, чтобы услышать его в крике буревестников и в грохоте волн. Он снова наливает полный стакан рома, его глаза уже покраснели, лицо порозовело. Свет выдвигает на первый план прожилки его век. Его плечи, снова ставшие слишком тяжелыми, опустились. Я отвожу глаза. Он замолчал и смотрит вдаль. Саймон рассказывает о чем-то, чего я больше не слышу. Я созерцаю горизонт, который проясняется, становится совсем красным. Медно-красные цвета вечера спускаются на океан. Я снова думаю о мысе Барроу.

Мы встретились в «Мекке». Джейсон к нам присоединился и торжественно попросил меня быть его матросом для ловли крабов. Дэйв сердечно приобнял меня за плечо. Группа музыкантов устанавливала звуковое оборудование.

Джуд пил в самом темном углу стойки. Я приблизилась, в тени бара он меня меньше пугал. Пол раскачивался, как бы двигаясь вдоль стойки, мужчины смеялись, я смеялась вместе с ними. Они предложили мне выпить стакан. Я сказала, что я рыбачила. Это была морская пограничная охрана. Они мне пожелали остаться невредимой. Я не боялась больше службы иммиграции. Группа музыкантов принялась играть. Поющая девушка была одета в кожу, в черную и очень короткую юбку, которая облепила ее бедра. Я захотела танцевать и пить до утра. Я качалась возле стойки. Ритм волн был в моих покачивающихся бедрах.

— Могли бы и потанцевать, — сказала я Джуду. — Тебе нравится танцевать?

Он уставился на меня, совершенно оцепенев. А затем он разразился коротким смехом — Джуд смеялся! — он сказал:

— Ой… Когда я был молод…

— Ты вовсе не стар.

Он смущенно улыбнулся. Я поставила его в неловкое положение.

— Мне тридцать шесть лет, — прошептал он.

— Ах, надо же.

— И я больше не танцую.

— Но я совсем глупа, ты должен найти это глупым, даже не беспокойся об этом.

Он все еще смеялся.

— Это совсем не глупо. Конечно, мне нравилось это когда-то. Но теперь я прихожу в бар исключительно для того, чтобы пить. Лишь для этого, веришь мне или нет?

— Да, — ответила я, достав сигарету.

Он ее подкурил.

— Спасибо. Ты откуда?

— Из Пенсильвании. Не так далеко от Нью-Йорка.

— Это на другом конце Соединенных Штатов.

— Я их все прошел, все Штаты.

— Ты не всегда рыбачил?

— Уж восемь лет, как я на Аляске. Раньше я работал на лесозаготовках вместе со своим отцом. Долгое время мы вместе с отцом перемещались из одного места в другое. Это был такой способ найма — трудоустраиваться в пути, работая то там, то здесь, бывало, что и в помещении, везде понемногу, особенно часто рубили лес… Не разбогатели, но зарабатывали достаточно, чтобы снять комнату в мотеле, зависнуть в баре, время от времени приводить девушек. Конечно, мы хорошо развлекались. Мы делали это в течение многих лет, переезжая из одного штата в другой, из одного бара в другой, из одной комнаты мотеля в другую.

— А Аляска? Как ты попал сюда?

— Разделились. Отец нашел работу рядом со Сьюардом. Работал на лесозаготовках. Он и меня туда звал, но я решил, что следует сесть на судно. Я остановился на этом.

— Тебе действительно повезло тогда?

Он рассмеялся, в этот раз безрадостно, даже равнодушно.

— Нет. У меня есть корабль, когда я решу-таки сесть на судно. Мотель, надежды, когда я на земле. Бары. Ты полагаешь, что этого недостаточно?

Джуд замолчал. Сидя на табурете, он смотрел прямо перед собой, на официантку, на ряд бутылок, в темноту бара, и казалось, что он меня больше не видит. Он снова прикурил сигарету, тело его сотрясалось от кашля, у него было багровое лицо, прерывистое дыхание, сверкающие глаза. В этот миг он снова стал великим моряком, который расправлял плечи, надувал грудь, раскачивал своими мощными бедрами в ритме волн. Затем он собрался слухом. Он подхватил свой стакан, опустошил его залпом и попросил другой.