Книга Комната кукол, страница 79 – Майя Илиш

Даже если бы я захотела, помолиться я уже не могла, поэтому я просто сидела там и горевала. Я еще никогда ни по кому на самом деле не горевала — ни по родителям, которых я не знала, ни по девочкам, умершим в приюте Св. Маргариты от чахотки, скарлатины или лихорадки. Всегда кто-то умирал — а потом другие занимали это место. По сути, в восприятии оставшихся смерть ничем не отличалась от удочерения — девочка просто исчезала. И я не горевала по Элис — она покинула мою жизнь, будто ее никогда и не было. После ее смерти я укрылась в пространстве своего воображения, где мы все еще были вместе… Но теперь я скорбела по Бланш. Да, она была феей, но она никому не желала зла. Мне так хотелось, чтобы умерло только ее тело — уже во второй раз, но сама Бланш оказалась в царстве фей. И была счастлива. Но я не могла поверить в это.

А потом что-то коснулось моего плеча.

Я вскочила, сердце затрепетало от страха, кожу покрыл ледяной пот ужаса. Я обернулась, но в комнате никого не было…

— Флоранс, успокойся, это же я! — воскликнул Алан.

У меня подогнулись ноги, и я без сил опустилась на пол.

— Пожалуйста… — прошептала я. — Никогда, никогда так больше не делай!

Я даже не знала, что он вошел со мной в дом, не говоря уже о комнате. С одной стороны, я была рада тому, что он рядом. Но с другой — он ведь видел, что я и пальцем не пошевелила, чтобы помочь Бланш… И сам ничего не сделал.

— Погоди. Сейчас я стану видимым.

На этот раз я была готова к появлению Алана. Он соткался из воздуха и теперь стоял передо мной с одним башмаком в руке. Подойдя ближе, он нагнулся и заключил меня в объятия. Было приятно прижаться к нему, ощутить его тепло, живое тепло. Это немного успокоило меня, но чувство страха так и не отступило. Затем я заметила, что Алан дрожит.

— Что это было? — прошептал он. — Я увидел, как она взяла куклу, — а уже через мгновение умерла!

— Ее убила душа. Одна из черных душ, — монотонно произнесла я.

Не знаю, что я должна была думать. Совсем недавно я плакала из-за того, что не могу помочь этим бедным душам, называла себя убийцей. Но неужели черная, злая душа, убившая малышку, не заслужила смерти? Я бы еще поняла, если бы она направила свою ненависть на меня, но Бланш… Из всех она выбрала именно Бланш!

— Ты ничего не могла поделать, — сказал Алан, точно прочитав мои мысли.

Конечно же, он ошибался. Это моя вина. Руфус не раз напоминал мне, что Бланш нельзя впускать в Комнату кукол, и не раз ясно давал понять, что Истинным феям нельзя прикасаться к этим куклам. Теперь я поняла почему. Но было уже слишком поздно. Нужно было схватить Бланш за волосы и вытащить из комнаты, когда я только обнаружила ее здесь. Нельзя было поддаваться ей, слушать ее излияния, говорить с ней. Я могла бы предотвратить ее смерть.

— Не позволяй себе думать иначе, не слушай никого, а особенно не слушай свою совесть.

— Но я должна была ее спасти! — Я опять разрыдалась.

Слезы градом катились по моим щекам. Я прижималась к Алану, чувствуя, как его рубашка пропитывается влагой.

— Но как? — спросил он. — Ты ни за что не успела бы подбежать к ней. Да и что бы ты могла сделать?

Хорошо, что он был рядом, хорошо, что он утешал меня, а главное — что он не сказал: «Ты чего, она же была всего лишь феей!»

— Руфус поймет, что это я виновата, — глухо сказала я. — А Вайолет… Не знаю, действительно ли Бланш была их племянницей, но она принадлежала к их племени, и теперь ее смерть на моей совести.

— Феи так не подумают, — возразил Алан. — У них нет совести, поэтому они не ждут от других, что те станут винить себя. Не волнуйся по этому поводу. Я рядом и помогу тебе. Никто не возложит на тебя эту ответственность.

Я почувствовала, как он гладит меня по голове, по плечам, по спине, — и обмякла в его объятиях.

— Все будет хорошо. А Молинье тебе больше не нужно бояться. Теперь я знаю, как их победить.

Я отстранилась — сейчас выражение его лица было для меня важнее любых утешений.

— Что ты задумал? — встревожилась я.

Он был моим другом, но нельзя забывать, что он охотник на фей.

— Эти куклы, — спокойно продолжил Алан. — Ты сказала, что их три. Теперь осталось две, так?

Я кивнула, еще не осознав, к чему он ведет.

— Я ничего не могу противопоставить мистеру и мисс Молинье. Железо, способное причинить им вред, даже убить, я не могу пронести в Холлихок. Дом защищен от железа, и феи сразу же выследят меня и убьют, если я только попытаюсь. Кресты, святая вода, все остальные средства борьбы с феями… Все это тоже невозможно принести сюда. Но у этих кукол есть сила, способная убить фею — быстро и бесшумно.

— Нет! — крикнула я. — Алан, нельзя так делать! Ты не можешь просто убить их!

— Успокойся! И не кричи. Ты не должна привлекать их внимание к этой комнате, пока я видим, да еще и тело тут лежит. Послушай меня. Это не люди. У них нет души. Если я уничтожу их — это не будет убийством. Они совершали ужасные поступки и не перестанут, если я не остановлю их раз и навсегда.

— Нет, — твердо повторила я. — Мне все равно, охотник ты на фей или нет, и я знаю, что мне, кем бы я ни была, ты вреда не причинишь. Но я не могу допустить, чтобы ты навредил Руфусу или Вайолет. Да, они не люди. Но я тоже не человек. Если ты убьешь их, тебе придется убить и меня — ведь ты убиваешь их просто потому, что они феи. И ты не видел, что эта кукла… эта душа сотворила с Бланш. А мне пришлось смотреть. Никто не должен умереть так, как умерла она.

— Ну хорошо. — Алан выставил руки перед собой. — Флоранс, мне очень жаль. Я не подумал. Тебе только что пришлось пережить такое… И как бы я ни ненавидел Молинье, этой девочке, Бланш, я не желал смерти. Она была совсем еще ребенком. Нельзя было даже начинать этот разговор. Ты меня простишь?

Я кивнула. Но на самом деле я не простила его. Алан только что показал мне свое истинное лицо — для него любые средства хороши, только бы достичь цели. В своей ненависти к феям он был ничуть не лучше этого народа. Я не хотела принимать сторону людей или фей, если речь шла только о взаимной ненависти, презрении и попытках причинить друг другу боль. Только что я видела смерть, и в этот день мне больше не хотелось думать о чьей-либо гибели, не говоря уже об убийствах.

Алану повезло, что я не хотела говорить об этом. Но я не забуду этот разговор. И я поняла, что теперь этих проклятых кукол нужно прятать не только от Руфуса и Вайолет, но и от Алана. Я была единственной в Холлихоке, кто мог отличать светлые души от темных и знал, каковы души кукол. Спрятать две куклы среди сотен оставшихся будет легко — если когда-нибудь я осмелюсь вытащить их из укрытия.

Мне было мерзко думать об этом в такой момент — и мерзким мне показался Алан. Сейчас речь должна идти о Бланш и только о Бланш. Тело девочки лежало на полу у дивана — она напоминала куклу, упавшую с полки шкафа. Нельзя оставлять ее здесь. Пришло время позвать Руфуса. И при мысли об этом меня вновь сковал страх.