Книга Константин Бесков. Мафия в офсайде. КГБ играет в футбол, страница 160 – Федор Раззаков

– С чего начнем?

– Для начала осмотрим трассу с заездом на кладбище-мавзолей советских воинов. Там, кстати, ничего не изменилось?

Вопрос не был случайным. В последний раз Брежнев приезжал сюда в мае прошлого года, сразу после Дня победы, и тоже заезжал на это кладбище. Собирался он это сделать и в этот раз по пути из аэропорта в Варшаву.

Заехав на кладбище и пройдя весь путь, который предстояло преодолеть советскому генсеку, гости остались довольны увиденным и, отдав соответствующие распоряжения своим сопровождающим (а те записали это в свои блокноты), вновь вернулись к автомобилям, чтобы продолжить свой путь.

– В этот раз Леонид Ильич пробудет у вас чуть больше обычно – четыре дня – поэтому, какие мероприятия вы наметили? – усаживаясь в автомобиль, спросил Королев у Петшака.

– Вечером 19-го намечено чествование дорогого гостя в Варшаве членами ЦК нашей партии, – ответил поляк. – А на следующий день предстоит поездка в Силезию для встречи с тамошним партийным активом и жителями края. Все мероприятия будут проходить во Вроцлаве в первой половине дня. А после обеда я лично собираюсь отвезти Леонида Ильича на горячо любимую им охоту.

Услышав это, Королев улыбнулся. Он знал, что Петшак уже пять является председателем Высшего охотничьего совета Польского охотничьего союза.

– Затем из Вроцлава мы снова вернемся в Варшаву, где состоится продолжение торжеств по случаю 30-летия нашей республики, – продолжил свой рассказ Петшак.

– Проезд товарищей Брежнева и Герека по городу снова будет происходить в автомобиле с открытым верхом? – поинтересовался Костров, до этого молчавший.

– На этом настаивает товарищ Герек – ему хочется, чтобы люди имели возможность наблюдать за лидерами двух дружественных стран воочию, – ответил за поляка Павлов.

– Трасса проезда вами уже намечена? – задал очередной вопрос Костров.

– Да, она протянется на пять километров, – сообщил Петшак.

– В таком случае, мы хотели бы ее осмотреть уже сейчас.

Петшак подал сигнал водителю и «Чайка» тронулась с места, взяв курс на Варшаву. Когда они выехали на трассу, в разговор вступил Гурецкий:

– Товарищ Брежнев по-прежнему собирается улететь утром 22-го?

– Почему вы об этом спросили? – поинтересовался Королев.

– Дело в том, что в эти же дни в Кракове и Вроцлаве будет проходить праздничный футбольный турнир, с участием четырех сборных команд: Советского Союза, Польши, Болгарии и Румынии. У товарища Брежнева не возникнет желания его посетить?

Прежде чем ответить, Королев и Костров обменялись короткими взглядами. Затем Королев ответил:

– В данный момент мы не можем вам ответить на ваш вопрос, поскольку в наш первоначальные планы этот турнир не входил. А когда, вы говорите, он заканчивается?

– Двадцать второго будет финал во Вроцлаве.

– В котором часу?

– Днем, как раз за несколько часов до вашего отлета.

– Спасибо, что вспомнили про это мероприятие – мы обязательно будем иметь его в виду, – ответил Королев.

Точного ответа по поводу этого события он дать не мог – решать все должен был сам Брежнев. Но если бы решение зависело от Королева, то он бы предпочел не задерживаться в Польше дольше намеченного времени. Как говорится, дома гораздо спокойнее.

8 июля 1974 года, понедельник, Кремль, зал заседаний Политбюро ЦК КПСС

На этом заседании Политбюро настоял глава Совета Министров Алексей Косыгин. Дело в том, что через три недели Брежнев должен был уехать отдыхать в Крым практически на все лето и в это время жизнь в Политбюро фактически замирала. А вопрос, с которым вышел на Политбюро Косыгин, был принципиальный – надо было определиться со стратегией экономического развития страны на ближайшую перспективу. На принятии этой стратегии настаивал хозяйственный аппарат, которым в масштабах всей страны и руководил Косыгин. Но Брежнев, который опирался прежде всего на партийный аппарат, всячески оттягивал принятие этой стратегии, поскольку она шла вразрез с косыгинской, а это означало, что значительное количество хозноменклатуры оказалась бы недовольной. Генсек этого опасался, но и долго тянуть со своим решением тоже не мог.

Суть косыгинского плана состояла в том, что он хотел провести новый этап индустриализации СССР. Первый, как известно, был осуществлен в конце 20-х – начале 30-х годов и позволил стране совершить невероятный рывок в своем развитии, с помощью которого была выиграна война. Повторение такого же рывка в новых условиях обещало стране не менее заманчивые перспективы. Косыгинский план предусматривал преимущественное развитие не сырьевых, а перерабатывающих отраслей, особенно в азиатском регионе страны, то есть на базе имеющихся там природных и трудовых ресурсов. Когда предсовмина озвучил эту идею на Политбюро, Брежнев не преминул заметить:

– Алексей, твой план хорош, за исключением одного «но»: он растянется на несколько лет и не обещает нам положительного результата. А у нас нет времени на такие ожидания – мы должны, как говорится, ловить момент. Особенно после нефтяного кризиса прошлого года.

Брежнев имел в виду события октября 1973 года, когда почти все арабо-исламские государства, экспортирующие нефть и нефтепродукты, либо ограничили, либо вообще прекратили поставки нефти и газа странам, которые поддерживали Израиль. И в этой ситуации СССР принял решение помочь Западу и заработать на этой помощи хорошие дивиденды – он не поддержал «нефтяное эмбарго» и увеличил экспорт на Запад нефти и особенно газа в обмен на кредиты и технологии.

– Когда мы в прошлом году принимали это решение, я, как вы помните, выступил против этого, – напомнил всем о своей тогдашней позиции Косыгин. – Меня в этом поддержали товарищи Машеров, Мазуров и Катушев. Но нас не послушали.

– Что значит не послушали? – вступил в разговор Николай Подгорный. – Мы поставили тот вопрос на голосование и наша позиция набрала большинство голосов. Та же ситуация, судя по всему, сложится и сегодня. Но вы, Алексей Николаевич, все равно продолжаете настаивать на своем.

– Я это делаю, поскольку отвечаю за экономику и вижу, что некоторые наши решения способны не улучшить, а усугубить ее положение.

– По-вашему, прошлогодним решением мы сделали плохо нашей экономике? – искренне удивился еще один участник заседания – Андрей Кириленко. – Разве вы не знаете, что с помощью наращивания нашего нефтегазового экспорта в Европу мы только за этот год сумели быстро насытить наш внутренний рынок импортом как высокотехнологичной продукции, так и товаров повседневного спроса. Вы выйдите на улицы наших городов и спросите у простых граждан: рады они тому, что у них появилась возможность в еще больших количествах покупать в магазинах импортные товары или же они этому не рады?

– Это называется популизм, Андрей Павлович, – возразил коллеге Кирилл Мазуров. – Голосуя за это решение, вы же не объяснили нашим гражданам, что насаждение сырьевой модели рано или поздно поставит нашу страну в зависимость от тех кредитов, которые мы берем у Запада. Кстати, наших друзей по социалистическому блоку это тоже касается – там тоже идут по нашему пути.