Онлайн книга «Эта страна»
|
– Видишь, к чему упрямство приводит, – говорит полковник. Балансируя палкой, он устраивается рядом, выпрямляет ногу и прикуривает две сигареты. – Пожаловалась бы дяде Олегу сразу, – он даёт ей сигарету, – не пришлось бы теперь слёзы лить. Чего они от тебя хотели? – Ничего. Припугнули. – Ну не реви, меня это возбуждает. Как тебя вообще угораздило? – … – Я храню чужие тайны. Моему слову можно верить. – …Я с ним встречалась. Догадываюсь, о чём ты хочешь спросить. Лучше не надо. – Я бы и не спросил. – … – И почему расстались? – Ему фиолетово на чувства других людей. А сейчас… Но он-то сам ладно… А вот его друзья… Там есть один. Страшный человек. – Опасный? – Нет. Он страшный. – А в чём разница? Марья Петровна сперва думает. – Мой отец купил недавно на кухню набор ножей, профессиональных. И в итоге никто, кроме него, этими ножами не пользуется – чтобы без пальца не остаться. Вот это опасный. А если представить, что такой нож ещё сам по себе порхает, так что не убережёшься, даже когда его не трогаешь, – то это будет страшный. – …И чего такой страшный может от тебя хотеть? – Не знаю. – … – Я думаю, он старается подгрести под себя всё, что попалось. Ну типа вдруг пригодится. Есть такие запасливые, которые верёвочку с торта развяжут и приберут, хотя у них уже сто этих верёвочек… Ну пойди ты, купи моток нормальной, если так надо, нет, будет по ошмётку говно собирать. Ты понимаешь, о чём я. Ты сам такой. – Понимаю, о чём ты. Не совсем такой. – …Мне просто понравился парень, и погляди, к чему это привело. – Это всегда приводит к чему-то схожему. – Мне казалось, что можно как-то… предположить варианты. Обезопасить себя. Заранее понять, чего ждать. – Ты явно добилась успеха. – У него на лбу не написано, что он боевик. Воскрешённый – и что с того, что воскрешённый? Нормальный парень. Почти всё было нормально. – Кроме того, что ему фиолетово? – Такие вещи замечаешь не сразу. А когда замечаешь, не сразу веришь. А когда придётся поверить, можно найти уважительную причину… и ещё одну, попозже. А потом, когда станет настолько поздно, что никакие причины не понадобятся, так вообще… – Ну да. Как-то так. – А потом появляешься ты! – Это мне спасибо такое? – Случайно тогда мимо шёл, да? Искал библиотеку? – А что тебя не устраивает? – Меня такие вещи бесят. – Могу порекомендовать сертралин. Полковник достаёт из кармана кожаный пенал, а из пенала, покопавшись, – коробочку антидепрессантов. Марья Петровна разворачивает инструкцию и внимательно её изучает. – Смотри, что здесь в побочных: ночные кошмары, суицид и кома. – Ты всегда читаешь мелкий шрифт? – Я всего лишь — – Да. Тебе всего лишь кажется, что можно себя как-то обезопасить. – Очень смешно. – Смешно, но невесело. Сюда тебя зачем привезли? – Не знаю. – Ну конечно же знаешь. У них здесь тайник. – Да. Был. Партийный склад оружия в количестве двух пистолетов. – И всё? – Про гранаты шла речь. Не знаю, достали или нет. – Деньги? – Деньги? Лихачу, бывает, сигарет купить не на что. – Лихач? Твой бывший? Кто он в БО? – Не знаю! Мы просто встречались. – Для «просто встречались» ты слишком осведомлена. – Может быть, не так хорошо, как ты, Олег Георгиевич. Полковник Татев лезет за удостоверением. – Я знаю, кто ты. Вера Фёдоровна мне сказала. – А кто сказал ей? Марья Петровна пожимает плечами и смотрит прямо перед собой. – Ну что, дочь простого инженера… Ты не думала, что они на экспроприациях деньжат подкопят и сделают теракт на вашей водокачке? И папа твой под суд пойдёт, если жив останется? – У нас не водокачка. – Да, да. Водоканал. И главный инженер на нём – отец революционно настроенной идиотки. – Ты не понимаешь. Ты привык к современным. Для тебя терроризм – взрывы в метро и в автобусах. – Эти тоже скоро поймут, что в XXI веке убивать людей в автобусах значительно легче, чем губернаторов. – Но им важно убивать губернаторов. – Так и что? Люди из автобусов ходят на выборы. – …Тогда почему их не допрашивают? – Никто их не будет допрашивать. Без прямого доноса. – Я не донесу, если ты об этом. – Есть о чём доносить? Ты при планировании покушения присутствовала? Или при исполнении? Можешь опознать? – … – Да ладно, Маш. Мне без разницы. – Марья Петровна. – Будь ты проще, Марья Петровна. Вот погляди на меня. Я сейчас попал в поток… в поток чего? – Канализации. – Нет, я хотел сказать, в поток событий. Меня затягивает в какие-то ненужные события, и чем больше я буду дёргаться, тем сильнее будет тянуть. Поэтому я — – Поэтому ты не делаешь вообще ничего. Утонуть не боишься? Если это вдруг река, а не болото? – Я всегда исхожу из худшего варианта. – …Послушай… Скажи мне… А это всегда так? – Как так? – Ну, бестолково. – В большинстве случаев. – Мне бы жилось спокойнее, если бы я знала, что у всего есть дальняя причина. Ну вот сидит где-то мировое правительство и решает: этому призы-акции, этого по башке, и Марью Петровну по башке тоже, на всякий пожарный… И чтобы всё чётко. И во всём – точность и логика. Как в марксизме. – Кто б подумал. Ты веришь в теорию заговора. – Лучше уж заговор, чем так, что вообще не знаешь, чего ждать. – А при чём тут марксизм? – Там тоже всё продумано. – Наверное, поэтому он и провалился…Эти ребята разве марксисты? – Нет. Ну и что? – Ничего. Я ещё помню людей, которые читали Маркса, а не только имели о нём мнение. – Нет, Олег Георгиевич. Эти твои люди получали за Маркса зарплату. А читаем его мы. – Нормально ты его читаешь, если мировой заговор под кустом мерещится. Маша! Да подожди!.. Стой, – полковник Татев хватает Марью Петровну за руку. – Усвой главное: нет никаких заговоров. Есть только хаос. И ты в нём не выживешь, если будешь верить… в причинно-следственные связи. |