Онлайн книга «Эта страна»
|
– У Казарова. – …Кто он такой? – Мне тоже интересно. Саша, который уже придумал себе офицера, диверсанта, заплечных дел мастера, так просто с этим образом не расстанется, и всё, что он узнает о Казарове – что бы он ни узнал, – ляжет в существующую картину ещё одним гармонирующим мазком: без усилий и фальши, очень естественно жизнь примет заданные воображением цвет и форму, а недовольными останутся разве что другие рисовальщики – с другими мелками, красками и предпочтениями – и, возможно, сам Казаров, буде ему представится случай узнать, что в действительности думает о нём тот или иной дальний знакомый: но что он тогда скажет, кроме растерянного «да я совсем не такой». – …Олег, насколько всё серьёзно? – Боишься, что Василий Иванович тебе голову отпилит и в Следственный комитет с приветом пошлёт? Это вряд ли. «Ну а вдруг?» – Я понимаю. То есть нет. Не понимаю вообще ничего. – Глубоко разумный подход. – … – … – Мне не нравится, когда в мясорубку государственных интересов попадают ни в чём не повинные люди. – А на свете есть ни в чём не повинные? – Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Это не философский вопрос. – Да. Но так будет всегда. – И это всё, что ты мне скажешь? – Я тебе уже говорил: уезжай. Это помогло? – … – Глупо думать, что мясорубка остановится, если именно ты сунешь в неё палец. «Вот и всё, что мы знаем о мясорубках». Наконец угомонились, разбрелись. Саша с горечью признал, что уже привыкает спать на каких-то дерюжках, охапках сена – и не раздеваясь. Он свернулся калачиком и мгновенно отключился, провалился в глубокое забытьё – глубины, пучины. – Вставай. Уходим. Перед ними, в неверном свете луны, расстилались дебри грязи, болота и потоки, капканы грязи. И они побрели. – Хороша дорога на Царьград, – ворчал полковник, которому приходилось хуже всех. – Пять деревень вокруг, полно народу, обживались всё лето – а дорогу не сделать. Зачем, блядь, дорога, если до кабака только улицу перейти. И сама улица такая: одно название. И перед кабаком лужа – с кабак этот величиной. Выпил, про завоевание Константинополя поговорил – и в лужу. Мордой туда, мордой. – …Вряд ли этим мужикам так уж нужно завоевание Константинополя. – Им вообще ничего не нужно. – Тогда, может, оставить людей в покое? – А ты ещё не нагляделся, что бывает, когда людей оставляют в покое? Оставят в покое свои – придут чужие. Расправа! Ты чего молчишь? – Под ноги смотрю. – Хотел съездить, да проморгал, – говорит полковник, отдуваясь. – Не видать полковнику Татеву Босфора и окрестностей. Золотой Рог… акведуки… Теперь только на танке. Да, Расправа? – Под ноги смотри. – Олег, извини, пожалуйста, но вы, из органов, вправду теперь за границу не ездите? Честно-честно? – А как я туда поеду? – По фальшивому паспорту. Или, может, закон приняли, но никто его не исполняет. Знаешь, как со многими нашими законами. – Какой ты, оказывается, хитроумный. – …Если бы я был тобой, у меня бы был фальшивый паспорт. – И что бы ты с ним делал? «Брал кредиты и ездил на Капри». – Я бы его всегда носил с собой. Просто чтобы знать, что у меня в кармане – запасная жизнь…Почему вы меня там не бросили? – Не понял вопроса. Ты что, хотел остаться? Так бы и сказал. – Нет, нет. Спасибо, что разбудили. Но я и спрашиваю: могли ведь не будить. Ушли да и ушли тихонько. – Мы люди чести, – говорит полковник бодро, – люди долга. Хочешь не хочешь – приходится за тебя отвечать. Потому что вы, гражданские, сами за себя когда-нибудь разве отвечали? Ты хоть знаешь, как это делается? – …Взял и назвал бараном. – Что плохого в баранах? Мягкие, тёплые, шерстяные… «Плов, шашлык…» – А ты пастух, да? Не все хотят, чтобы их пасли. – Не все хотят, но все потом за это благодарны. – …Понимаю, куда ты клонишь, и не хочу туда идти. – А говоришь, что не баран. – … – Под ноги смотрите. – Я принял судьбу, и после этого мне стало значительно легче. – Это какую ж судьбу ты принял? – Как какую? Русскую. – А что такое русская судьба? – Ты бредёшь ночью в октябре по Нечерноземью, по рожу в грязи, и спрашиваешь меня, что такое русская судьба? Ну ты даёшь. – …И держу курс на Царьград при всём этом?.. Кстати, а вы знаете, куда мы идём? – Вперёд мы идём. Ну-ка, стой. Они останавливаются, достают мобильники и выясняют, что связи нет. Полковник Татев достаёт свой ноутбук и выясняет, что, отправляясь в поход, скачал какие-то неправильные карты. Он осторожно смотрит на Расправу. – Знаешь, о чём я подумал? – Я знаю, чем ты подумал. – … – Нет времени реверансы разводить. – Это церемонии разводят, – сказал Саша. – А реверансы – делают. – Да какая разница? – Какая разница?.. Ага! Ты трусы под джинсы всегда носишь? – Разумеется ношу. Базар фильтруй. – А вот ты попробуй надеть штаны на голое тело и пройти по улице. Никто не увидит, что ты без трусов. Но ты будешь чувствовать это на каждом шагу. – … – … – Вопящий случай, – говорит полковник. – Как-то так. Резиновые сапоги Марьи Петровны были а) красные б) в мелкий белый цветочек по краю голенища. Ведро с водой она поставила на землю, и в нём тут же заметалось золотыми рыбками солнце. (Они проблуждали остаток ночи, рассвет и утро.) – Что ты тут делаешь? – Скрываюсь. – … – Ты же сам сказал: взять отгулы и ненадолго скрыться. – Но почему здесь? – Здесь дедушкина дача. А где мне ещё скрываться? На курорте в Эмиратах? – И где дедушка? – За пенсией в Трофимки поехал. – Тогда, может, чайку? Даже когда они разулись и как могли почистились, Марья Петровна не пустила их в дом, а вынесла чайник и еду на застеклённую веранду, прислонилась к стене и стала смотреть, как Расправа намазывает булку маслом. |