Онлайн книга «Бригантины поднимают паруса»
|
– С того времени, – сказала она, – законы слегка изменились. – Странно, – заметил я. – А как же традиции? Еврей без традиций уже не еврей. – Много ты о нас знаешь, – сказала она высокомерно. – Жаль тех времен, – сказал я со вздохом. – Вот было раздолье… Сейчас бы вернуть, население Израиля стало бы в тысячу раз больше. И всех бы в мире обижали, как сейчас Штаты. Да и вообще бы все мужчины в мире стали евреями. – Так мы всех и примем, – отрезала она. – Молчи уж, богоносный!.. Жри, не удавись. Я откусил кусок, замычал от наслаждения. – Как божественно… Эх, если б ты умела так готовить, я бы взял тебя третьей женой. А то и второй. Она фыркнула. – У тебя и первой нет! – Откуда знаешь? – Да кто за такого пойдет? – отпарировала она. – На запей, а то в самом деле удавишься!.. И не глотай, как голодная утка, а прожевывай. Всему таких доминантов учить надо… Я принял из ее пальцев горячий алюминиевый стаканчик с обжигающим кофе, сделал глоток. – И кофе там же купила? – Да. – Гм, – сказал я, – не знал, что у тебя и собственная кофейня, где готовят по твоим рецептам. Надо стукнуть эмиру и правоохренительным органам. Ишь, прямо под боком израильтяне захватывают тяжелую промышленность… – Ешь, – велела она, – и не болтай, так переваривается хуже. Я о своих животных привыкла заботиться. Я проглотил большой кусок, запил и ответил сипло: – Благодарю… можешь и ты взять бутербродик. Там есть поменьше, я видел. Добрый я, ты заметила? – Больше не лезет? – спросила она с сочувствием. – А глаза бы еще съели. Что значит доминант во всей красе и величии. Смотрите и восторгайтесь! Я сыто рыгнул, она поморщилась, я посмотрел осоловелыми глазами. – Смотри, какой закат… Именно в этих землях могла родиться такая красочная картина сотворения мира… Поспим малость? Она сказала раздраженно: – Малость – это до утра или до обеда?.. И не вздумай закрывать глазки. Вот блистер модафинила, можешь взять таблетку. – А у вас не запрещен? – спросил я опасливо. – А то у нас такая дурь бушует под видом заботы о населении. – У нас и алкоголь не запрещен, – ответила она с покровительственным высокомерием, – но употреблять его не рекомендуется. Для евреев достаточно и совета от умных людей. – А вот русские, – ответил я с достоинством, – бунтари, герои и революционеры в натуре. Наши Степан Разин, Пугачев, Болотников, Робин Гуд и Махно всегда боролись против замшелых догм! Она отобрала у меня стаканчик, я залюбовался, с какой обезьяньей ловкостью навинчивает его на горлышко термоса. – Допьем в полночь. Перед атакой, или как ты там надумал… – Распорядительница очага, – сказал я с ноткой одобрения. – Вот и столкнулись миры… Ты из матриархата, я из патриархата. Пойдем в сингулярность плечо к плечу или подеремся? – Сама не пойду, – отрезала она, – и тебя не пущу. Еще пригодишься. – Силой потащу, – заверил я. – Там нужны такие злые. Она вытащила из рюкзака бинокль, а я сложил на его место термос и еще пару увесистых бутербродов, поглядывая, как Эсфирь приблизила окуляры к глазам и внимательно рассматривает далекое здание. Красочный закат погас, над горизонтом некоторое время тлело растекшееся по краю земли зарево, затем ночь стерла грань между небом и землей, теперь только на верхней части темного занавеса торжествующе сияют звезды, а в нижней тускло горят огни городов и поселков. – Хиггинс, – сказал я, – самую лучшую охрану выставит со второй половины ночи. Атаки по всем учебникам рекомендуют начинать перед рассветом, когда часовые не могут бороться со сном… Она пробормотала: – Люблю, когда все по учебникам. – Отличница, – сказал я. – Видел твое засекреченное досье, видел… И как докатилась до такой жизни? Могла бы мирно работать официанткой, как обычно выходит у отличниц. Или укладчицей асфальта, если предпочитаешь работу помужественнее. – Есть такая профессия, – буркнула она, – родину защищать. Не слыхал? – Наша родина, – ответил я мирно, – Земля. Защищать ее от жукоглазых не придется, мы единственные во Вселенной. Ты вот вообще уникальная… – Скажешь про сиськи, – предупредила она, – прибью на месте. – И не собирался, – заверил я. – Вот правда, почти не собирался. Разве что так, вскользь, мимоходом в лоб… Ладно, готова?.. Пойдем. Она побежала за мной согнувшись, а пару последних шагов вообще проползли среди жесткой низкорослой травы, где еще раз приложила к глазам окуляры бинокля, а я и без них, глядя со спутника и видеокамер, на самом здании видел подъехавший автомобиль, откуда сразу из всех четырех дверей выскочили мужчины с автоматами в руках, настороженные и готовые стрелять в любой момент. Она прошептала встревоженно: – Он что, знает о наших планах? Все четверо вбежали в дом, даже шофер, пятясь задом, вытащил трубу тяжелого гранатомета, взвалил на плечо и побежал за своими следом. – Конечно, – ответил я. – Хиггинс умеет просчитывать наши ходы, как мы его… Когда говорю «мы», ты понимаешь, что имею в виду в первую очередь… тебя, конечно, а я так, где-то сбоку, как Англия в команде с Америкой. Она поморщилась. – Точно убью. Никакой пощады за такое надругательство!.. Кстати, раз уж Хиггинс вызвал добавочную охрану… почему бы не вызвать и нам хоть какую-то помощь?.. Как твои информаторы? – Им нельзя выходить из спячки, – пояснил я. – А тем, кто уже помогает? – Я их не должен видеть, – ответил я. – Да и вообще… с чего такие вопросы? Она двинула плечами. – Да так… Ощущение, что ты неправ и сам понимаешь. Твое руководство не поддержит твой план, потому торопишься сделать, а потом доложить. – Да ладно, – сказал я, – ты же вон какая орлица!.. А я при тебе как бы орел. Нам двоим здесь просто негде развернуться! А еще и кого-то на помощь звать? Стыдно перед муравьями. – Какие муравьи, какие муравьи? – сказала она сердито. – Катаглипис биколор, – сказал я, – и катаглипис фортис. А еще здесь обитают бомбицина и мауританикус, а также еще десяток разных пустынных, приспособившихся к жизни в горячих песках. Муравьи везде, от них не укрыться, они все видят! Вот бы их использовать для видеонаблюдения… гм, а это идея. Я вообще-то гений, не заметила?.. – Нет, – отрубила она. – А что заметила? – спросил я заинтересованно. – Что ты напыщенный и самоуверенный хам! |