Книга Плененный любовью, страница 21 – Моника Маккарти

Кейт немного напряглась, но, когда ответила, ее голос был беспечным и звонким. Возможно, слишком беспечным.

– Джон много чему меня научил, – Грегору не понравилось, как это прозвучало, – но не этому. Играть в шахматы меня научил отец.

Шахматы – это игра знати, и странно, что человек вроде Киркпатрика умел играть. Что-то здесь не сходилось. Однако Кейт не хотела обсуждать ничего, касательно своего отца. Никогда. Грегор за эти годы пытался несколько раз, но она полностью закрывалась, и он перестал. Он терпеть не мог, когда она расстраивалась.

Кейт встала.

– Думаю, мне пора. – Она посмотрела на Джона. – Мы можем доиграть завтра.

– Это не займет много времени, – с усмешкой сказал Джон.

Мужчины молча смотрели, как она пересекла зал и исчезла в темноте за перегородкой. Комната внезапно показалась… опустевшей.

Джон наблюдал за братом.

– Девчонка выросла.

Почувствовав, что заявление таит в себе скрытый смысл, Грегор неуверенно ответил:

– Да.

– Не думал, что ты заметишь.

Он бросил на брата испепеляющий взгляд.

– Я заметил. – Когда Кейт накануне выставила грудь, он чуть язык не проглотил.

– Тогда почему ничего не сказал про ее наряд? На тебя не похоже быть таким негалантным в присутствии дамы.

– Какой наряд?

Джон помрачнел.

– Не будь ослом, Грегор. Я видел твою реакцию, даже если она не видела. Ты заметил. Вопрос в том, что ты, черт возьми, собираешься с этим делать?

– Найти ей мужа.

Прямой ответ поразил брата. Джон на мгновение задумался, а потом покачал головой.

– Она ни за что не согласится. Ей здесь нравится, она здесь как дома, может, даже больше, чем ты или я. Это и есть ее дом. Ты не можешь ее отослать.

Грегор старался не чувствовать вины, но ничего не вышло.

– А что мне прикажешь делать? Матери больше нет, и она не может здесь оставаться. Она нам не сестра.

– Нет, – ровно сказал Джон. – Не сестра.

Что-то в голосе Джона заставило и без того натянутые нервы Грегора дойти до предела.

– Это что еще, черт подери, значит?

Джон ответил сердитым взглядом.

– Не знаю. Может, мне тебя стоит спросить?

При свете очага братья мерили друг друга взглядами, словно в каком-то нелепом поединке, который ни один из них не желал проигрывать. Но, почувствовав, что чертовски близко подошел к тому, чего совсем не хотел, – к тому, через что уже проходил однажды, – Грегор первым отвел взгляд.

– А что насчет детей? – спросил Джон.

– Они не мои.

– Ты уверен?

– Да. – Их возраст не оставлял сомнений.

Джон кивнул.

– Я так и подозревал.

– Тогда какого черта ты позволил ей взять их?

– Я не был уверен и… – Джон посмотрел на брата и беспомощно пожал плечами. – Она так хотела.

Грегор понимал его лучше, чем хотел признавать. Кейт сделала найденышей своей семьей – их семьей. Но он не может ей этого позволить.

Господи, как он это ненавидит! Ненавидит чувствовать себя ответственным за чье-то счастье. Грегор успокаивал свою совесть уверенностью, что довольно скоро у Кейт появится собственная семья. А он вернется к тому, что получается у него лучше всего: к сражениям. И ничто и никто не будет над ним довлеть. Джон может заниматься делами клана и выступать в качестве вождя. Это место и так никогда не должно было достаться Грегору.

– Увидимся утром. Сейчас я хочу спать.

Джон криво усмехнулся.

– Тогда тебе, возможно, стоит найти другую постель.

– Что?

Джон покачал головой и фыркнул.

– Сам увидишь.

Грегор слишком устал, чтобы обращать внимание на таинственные намеки брата. Он заснул сразу, как только его голова коснулась подушки.

Но вместо расслабленного и умиротворенного (а он точно был бы таким, если бы Мэри появилась в амбаре) его сон оказался тревожным и беспокойным. Ему снились пляшущие золотисто-карие глаза, тонкие темные брови, вздернутый нос и капризный рот. Капризный рот и нежные, темно-алые губы, обхватывающие его, ласкающие…

Ночь разорвал крик, пронзавший уши, словно ледяные стрелы. Грегор вскочил, все сладострастные видения, завладевшие его телом, мгновенно охладил шок.

Его первой мыслью было, что у Кейт случился очередной кошмар. Первые пару лет в Динлионе они часто ее преследовали, но со временем это случалось все реже. Но крики Кейт были криками ужаса, а не пронзительными завываниями банши ^[4], которые все продолжались и продолжались, пока он не почувствовал, что череп сейчас взорвется.

Это не Кейт, понял он. Тогда что это, черт возьми, такое?

К тому времени как первый вопль сменился вторым, на этот раз более долгим и, если такое возможно, пронзительным, Стрела уже выбрался из постели и натягивал штаны. Он распахнул дверь и как раз собирался постучать в дверь спальни брата, когда та внезапно распахнулась. Из темноты появилась призрачная фигура в белом и двинулась в его сторону.

Инстинктивно, чтобы не быть растоптанным, он схватил приближавшееся привидение. Прикосновение его потрясло. Его обдало волной напряжения, словно по венам потекла расплавленная лава, горячая и густая. Нервные окончания вспыхнули, чувства обострились, а жар… жар просто захлестнул его.

Это был не призрак. Вполне реальное тело, прижавшееся – нет, вдавившееся в него, – оказалось женским. Может, необычно твердым и удивительно крепким для девушки, но все же, несомненно, гладким и нежным.

«Кейт».

Ее вздох удивления смешался с его стоном чего-то гораздо более примитивного. Желания. Неприкрытого, физического, примитивного желания, охватившего его и никак не отпускавшего.

Она подняла голову, и их взгляды встретились в полутьме. Грегор увидел ее смущение, ее невинность и ее страсть. Ее очень женскую страсть.

На мгновение он видел только это. Связь была такой сильной, такой инстинктивной, что, казалось, все остальное исчезло. Пронзительный визг. Время. Место. Голос рассудка. Его мысли превратились в темную воронку желания, ведущую только к женщине в его руках.

Он хотел утонуть в ней. Прижать ее к стене, накрыть ее губы своим ртом и отдаться бушующей внутри страсти. Он не понимал, что, черт подери, такое с ним происходит. Контроль, которым он всегда обладал, покинул его. Он спятил.