Книга Молилась ли ты на ночь?, страница 41 – Елена Логунова

– Это была случайность, я не хотел, просто силу не рассчитал, Томочка ведь такая легонькая! – вскричал несчастный Юрий Павлович.

– Расскажите это следователю, – посоветовала я и, жестом остановив открывшего рот Куконина, потянулась за ожившим мобильником. – Алло?

– Это гражданка Кузнецова Индия Борисовна? Следователь Палкин беспокоит.

Поразившись такому совпадению, я отлепила трубку от уха и изумленно посмотрела сначала на нее, а потом на Куконина.

– Вот, как раз следователь звонит! – сказала я Юрию Павловичу и снова воссоединила ухо с трубкой: – Слушаю вас!

– Это не вы меня, а я вас хочу послушать, – сказал следователь Палкин, которого я тут же представила тощим длинноносым дядькой с ехидной улыбкой. – Будьте любезны, Индия Борисовна, посетите меня в моем кабинете, я жду вас с большим нетерпением!

– Хорошо. А куда ехать? – спросила я, стараясь при Куконине не показать, что я встревожена и растеряна.

Следователь Палкин достаточно подробно ответил на мой вопрос, прибавил еще, что ждет меня как можно скорее, и отключился. Я сделала то же самое и расфокусированным от задумчивости взглядом посмотрела на Куконина, который за время моей короткой беседы со следователем приобрел не просто бледный, а прямо-таки зеленый вид.

– Что? – шепотом спросил он.

– То! – ответила я и со вздохом сожаления полезла из теплой машины.

От намерения прокатиться на шикарной машине Юрия Павловича я была вынуждена отказаться. Поскольку к делу об изнасиловании Томочки я не имела никакого отношения, логично было предположить, что к следователю меня вызывают совсем по другому делу, скорее всего – о похищении уникальных ценностей, то есть слонов и кинжалов. Мне по понятными причинам совсем не хотелось оповещать широкую общественность о том, что меня, порядочную девушку из приличной семьи, обвиняют в воровстве и попутно клеймят как проститутку. Поэтому ни объяснять что-либо любопытствующему Куконину, ни даже вести в его присутствии телефонные разговоры на эту неприятную тему я решительно не желала. Уж лучше я на троллейбусе к следователю прокачусь!

Я коротко и решительно распрощалась с Юрием Павловичем, который ужасно разволновался, вообразив, что я иду к следователю по его вопросу, и, не слушая никаких уговоров, заскользила к остановке. Там уже скопилось немало таких же, как я, безлошадных конькобежцев. Я пробурилась сквозь толпу, чтобы спрятаться за чужими спинами от пронизывающего ветра, достала мобильник и позвонила Трошкиной.

– Ну, чего тебе? – неласково отозвалась подружка. – Только я надумала лечь поспать – тут ты звонишь! Портишь мне тихий час!

– Возможно, у нас с тобой скоро будет очень много тихих часов и даже лет, – зловеще пообещала я. – Знаешь, сколько нам дадут за слона?

– Денег? – уточнила Алка.

– Лет! Меня только что вызвал следователь!

– Да ну? И что? – забеспокоилась Трошкина.

– Пока не знаю. Позвоню, когда выйду, – пообещала я. И добавила специально, чтобы понервировать Алку: – Если выйду, конечно.

– Кузнецова! Ты там язык не распускай! – разволновалась подружка. – Смотри не сболтни чего-нибудь лишнего!

– А что у нас лишнее?

– Ну-у-у… – она хорошенько подумала. – Слоновью тему обсуждай, куда деваться, а вот в разговоры про кинжал, украденный у Хризопразова, лучше не вступай. Очень уж темная история с этим кинжалом. И вообще, прежде чем что-нибудь сказать, как следует подумай! Чтобы не сболтнуть лишнего, старайся говорить поменьше. Лучше всего вообще прикинься, что у тебя проблемы с речью – заикание, например. Спросят тебя о чем-нибудь, а ты начинай бекать и мекать, да тяни эту распевку подольше, авось следователю и надоест с тобой мучаться.

– Я притворюсь, будто у меня зуб болит! – осенило меня. – Буду жалобно скулить, корчить рожи, слушать вопросы вполуха и скупо цедить слова сквозь стоны!

– С рожами – это ты хорошо придумала, заодно и мимику замаскируешь, на тот случай, если следователь окажется хорошим физиономистом, – одобрила идею Алка.

Моему ангелу-хранителю эта выдумка, похоже, тоже приглянулась, так что он мне малость пособил: трясясь в троллейбусе, я больно прикусила язык, так что вошла в кабинет следователя Палкина с натуральной болезненной гримасой.

– Здрасьте, я Кузнецова. Вызывали? – простонала я, показательно баюкая ладонью щеку.

– Здрасьте, я Палкин. Вызывал! – в тон ответил следователь, которому гораздо больше подошла бы фамилия Булкин.

На того тощего носастого дядьку со змеиной улыбкой, которого я успела себе вообразить, он был похож не больше, чем Санчо Панса на Дон Кихота. Господин Палкин оказался сдобным толстяком с тремя подбородками и носиком-пуговкой.

– Присаживайтесь! – Палкин-Булкин коротко кивнул на обшарпанный деревянный стул, прикрыл глаза и замычал, размеренно покачиваясь из стороны в сторону.

– Медитируете? – не удержалась от вопроса я.

Я не ехидничала, просто стало интересно, не использует ли следователь в своей работе методы великого АСа Роберта Артуровича? Может, человек только-только собрался поискать третьим глазом какие-нибудь астральные следы, а тут я пришла и мешаю сеансу космической связи?

– Может, мне уйти? – спросила я еще с робкой надеждой.

– Нет, – обронил толстый Палкин, не открывая глаз. – Одну секунду, я сейчас…

Он еще пару раз взмукнул, прослезился и открыл глаза:

– Извините, зуб разболелся – сил нет!

– И у вас тоже? – обрадовалась я, подумав, что с двумя-то больными зубами разговор у нас уж точно не затянется!

– Вы тоже с зубом? – оживился следователь. – А что у вас?

– Восьмерка справа, зуб мудрости режется! – я не затруднилась с ответом, потому что предвидела вопрос.

– Это больно! – Палкин бледно улыбнулся.

Мысль о том, что кому-то не менее плохо, чем ему самому, следователя заметно бодрила.

– А у вас? – Я с готовностью поддержала разговор на зубную тему – лишь бы оттянуть начало допроса.

– А у меня пломба выпала, представьте, только что! – пожаловался Палкин. – Сел в перерыве между беседами чайку попить, закусил сникерс, а эта чертова карамель пломбу вытянула и в зуб залезла – у-у-у!

Следователь снова зажмурился и закачался. Я поглядела на стол, заваленный бумагами, и увидела на чистом кусочке столешницы огрызок батончика и дымящуюся чашку. Похоже, Палкин не врал, зубная проблема для него обострилась только что.

– Первым делом надо прополоскать, а еще лучше – почистить зубы, чтобы удалить остатки карамели и шоколада, – посоветовала я. – Это у вас нерв на сладкое и горячее реагирует.

– Прополоскать и почистить? – постанывающий следователь мутными от боли глазами обвел свой кабинетик и, разумеется, не увидел в нем ничего подходящего для проведения санитарно-гигиенического мероприятия.