Книга Напиток мексиканских богов, страница 50 – Елена Логунова

– Реквизит! – пояснил, пряча оружие под брючный ремень, добрый товарищ. – Надо вернуть в театральную костюмерную!

Сопровождая раненого, он доехал до больницы в фургоне «Скорой» и долго сидел под дверью палаты, вызывая сочувствие у сердобольных санитарок, но разрешения посетить раненого не дождался и в конце концов ушел.

– Увязался за девицей! – с усмешкой сказала одна санитарка другой.

– Вот тебе и мужская дружба! – философски вздохнула та. – До первой юбки!

На девице, за которой увязался неверный боевой товарищ, была не юбка, а малоэротичные спортивные штаны, но санитарки полагали, что это не имеет значения.

Найти пульманологическое отделение оказалось непросто – планировка здания была такой запутанной, словно коридоры и переходы прокладывались не по архитектурному проекту, а по следам, оставленным петляющим зайцем. На пути я вынужденно посетила с полдюжины разных отделений и уже всерьез подумывала о том, чтобы вытащить пистолет и принудительно взять в проводники кого-нибудь из аборигенов в белых халатах, когда неожиданно увидела нужную мне вывеску прямо посреди травматологии. Легочное отделение ответвлялось от основного коридора протяженным аппендиксом и выделялось на местности одним-единственным светящимся табло с изображением дыхательных органов в продольном разрезе. Отогнав несвоевременную мысль о том, какими выразительными опознавательными знаками украшены здесь проктология и гинекология, я свернула под красную бабочку неоновых легких и спустя считаные секунды решительно толкнула дверь палаты номер четыре.

– Ну, наконец-то! – буднично сказала Райка, опустив на укрывающее ее синее больничное одеяло замусоленный журнал.

А я очень глупо спросила:

– Ты живая? – и, осознав, что веду себя, как идиотка, полезла к подружке обниматься.

– Полегче, полегче! – Райка закашлялась и потерла бок. – Что у тебя в кармане?

– Это? – Я достала и снова спрятала пистолет. – А, не обращай внимания, сувенир от одного немецкого принца.

– Вот как? – нахмурилась подруга. – Все так серьезно?

– Да нет, ничего серьезного – один сеанс стриптиза на лестнице, пара пощечин в лесу, и еще я немного полежала у него под кроватью, – затарахтела я, от переизбытка чувств продолжая нести несусветную ерунду. – Да ну его, этого Пашу! Ты-то как?

– Лучше всех, – сквозь предательский кашель сказала Райка и глазами показала на соседку по палате.

Толстая тетка в розовых оборках, похожая на пышный кочан декоративной капусты, раскачивалась на своей кровати, двумя руками держась за живот.

– Легкие вроде расположены выше? – удивилась Нюня.

– Мало ли какие на свете бывают уроды! – отмахнулась Тяпа.

Тетка в оборках и впрямь была жутко неприятной, да еще смотрела на нас с Райкой без всякой симпатии.

– Покидаю я вас, Лильмихална, какая жалость! – солнечно улыбнувшись, сказала Райка.

Она отбросила одеяло, встала и покачнулась.

– Сиди! – Я помогла ей опуститься на кровать. – Ты уверена, что хочешь уйти? По-моему, тебе надо лечиться…

– Не сейчас! – отрезала подруга и посмотрела на меня так требовательно и жестко, что я поняла: у нее есть веские причины для бегства из больничной палаты.

А еще я поняла, что о причинах этих Райка в данную минуту распространяться не хочет и ждет от меня не пустой болтовни, а конкретной помощи. Я отвела взгляд и, как обычно, сдалась. Надо уезжать – значит, уедем.

– Один момент, я подгоню к ближайшему выходу такси, – уяснив свою задачу, сказала я и побежала искать самый короткий путь по больничному лабиринту.

Отсутствовала я не один момент, а все пятнадцать минут, зато проложила почти прямой маршрут к выходу. Кроме того, я нашла наемный экипаж, и он с включенным двигателем ждал нас с Райкой прямо у крыльца.

– Все готово, идем! – гордо возвестила я с порога палаты. И остановилась в растерянности:

– Райка, ты где?

Подруги не было. Услышав возню в туалете, я понадеялась, что Раиса там, бесцеремонно дернула дверь и встретила донельзя испуганный взгляд тети-бегемоти.

– А-а-а-а! – заблажила она, словно распеваясь. – Я ничего не знаю!

– Где она? Где Раиса? – Я не собиралась уходить просто так.

– Я не знаю никакой Раисы!

Тетка ерзала, словно желая ввинтиться задом в унитаз. Это была нереальная задача: такая массивная пятая точка до отказа заполнила бы собой двухместное джакузи.

– Моя подруга, которая лежала в этой палате! Где она?!

– Ушла с мужчиной.

– Что за мужчина? Какой он?

– Я не знаю! – тетка истерично взвизгнула, а потом на редкость противным голосом добавила: – Вам лучше знать, какой у вашей подруги мужчина!

Это был удар под дых. Я лучше, чем кто-либо, знала, как трудно выделить из сонма Райкиных мужиков какого-то одного. Даже она сама, наверное, затруднилась бы вспомнить всех своих кавалеров! Я разозлилась на Райку, на себя, на эту тупую и вредную бабу и выдала все свое раздражение ей одной:

– Хорош придуриваться, тетя! Что, у мужика не было никаких примет?!

– Я не придуриваюсь! Я так испугалась! – бегемотиха задрожала, показывая, как сильно она испугалась, и упавшим голосом договорила: – Я запомнила только его пистолет.

– Козел-собака!

Я захлопнула дверь в сортир с такой силой, что с косяка посыпалась штукатурка, и выскочила в коридор. Куда этот мужик с пистолетом мог увести мою несчастную подругу? Как на грех, коридор пустовал, спросить было некого. Я рысью пробежалась по близлежащим отделениям – безрезультатно!

Что делать и где искать Раису, я не знала. Пометавшись по больнице с полчаса и не найдя никаких следов подруги и ее похитителя, я в совершенно убитом настроении поплелась было в «Перламутровый», и вдруг неунывающая Тяпа предложила:

– Может, заглянем к Ольденбургскому? Как-то он тут замазан, я это печенкой чувствую.

– Да, и ведь у него был пистолет, значит, мог оказаться и второй! – встрепенулась Нюня, видимо тоже прислушавшись к нашему общему ливеру.

– Заглянем! – кивнула я.

Это решение вывело вечернюю программу развлечений принца Паши Ольденбургского далеко за пределы больничной палаты.

Главный врач горбольницы № 3 профессор Нечиповский невкусно пил редкий китайский чай и обдумывал тезисы доклада на международном конгрессе травматологов в Москве. Актуальных тем для выступления у профессора, которого благодарные пациенты называли волшебником, имелось предостаточно, так что вопрос был не в том, что сказать, а в том, чего не рассказывать. Профессор заранее знал, что ему будет очень трудно удержаться от критики в адрес министерских чиновников, поддерживающих в подведомственной им медицине не новаторов и талантливых практиков, а исключительно махровых ортодоксов с их окаменевшими теориями.