Книга Краткий курс магического права, страница 60 – Анна Орлова

— Да? — не оборачиваясь, я неохотно задержалась на пороге.

— Я поклялся своей принцессе. — Голос его звучал бесцветно. — И клятву не нарушу. Я нужен ей, понимаешь?

— Понимаю, — выдавила я, уже не вытирая слез.

Конечно, я все понимала. И даже, наверное, уважала его за это.

— Если бы не… — Стэн не закончил фразу.

А я едва могла дышать от переполнявших меня эмоций.

В голове билось дурацкое высказывание из моего мира: «История не знает сослагательного наклонения»…

Как я добралась домой, не помню.

Не раздеваясь, упала на кровать и взвизгнула: в бок что-то впилось.

— Ай! — Я машинально посмотрела, обо что ударилась, и обнаружила книгу. Это оказался толстенный том в кожаном переплете из «Аптеки для душ».

А ведь я совсем о нем забыла!

Наверное, впопыхах собираясь на работу, я переложила его с тумбочки.

Я открыла книгу почти машинально, просто стараясь занять хоть чем-то глаза и мысли…

И заснула только на рассвете, перевернув последнюю страницу.

Как ни странно, я проснулась всего через пару часов, но чувствовала себя свежей и бодрой.

Не хотелось больше грустить, думать о плохом, копаться в наболевшем.

Хотелось… Наверное, съесть кусочек чего-нибудь вкусного, надеть красивое платье, ощутить на коже теплые солнечные лучи…

Мелочи, которых я почти никогда не замечала.

Но сегодня они, эти крошечные кусочки радости, складывались в гармоничную мозаику…

Дверь в офис распахнулась еще до того, как я успела постучать.

На пороге стоял Стэн, судя по потрепанному виду, тоже проведший ночь без сна.

При виде него сердце забилось сильнее, но привычной боли я не почувствовала. Как будто внутри лопнул гнойник, и хоть рана еще оставалась, вся гадость из нее уже вышла…

— Алевтина, отлично выглядишь, — заметил секретарь, смерив меня внимательным (и недоверчивым!) взглядом.

Наверное, именно удивление в его голосе придало мне сил вздернуть подбородок и ответить с небрежной улыбкой:

— Спасибо, Стэнли.

Он поднял брови (до сих пор я называла его Стэном, млея от звучания этого имени), но ничего не ответил. Лишь вежливо придержал дверь.

— Алевтина, вы сегодня удивительно хороши, — заметила и госпожа Громова. Сама она сегодня была ослепительна в простом черном платье, отделанном скромным белым кружевом. От вчерашней простуды не осталось и следа. — Глаза сверкают, на щеках румянец.

— Спасибо, — пискнула я, покраснев. Почему-то в присутствии Элеоноры Громовой я все равно ощущала себя замарашкой.

— Надеюсь, это не помешает вам плодотворно работать, — с отчетливой иронией заметила она, и я покраснела еще гуще.

Кажется, вчерашние разборки со Стэном от нее не укрылись.

— Не помешает! — заверила я с жаром и мышкой проскользнула за свой стол.

Нет уж, больше никаких любовных историй! Они приносят только боль и разочарование.

Зачем мне это?!

Второе судебное заседание по делу супругов Блаваш началось с опозданием часа на два. Все уже извелись, даже червяк выглянул из своей банки и выдал возмущенный монолог о бессовестности некоторых судей. Прочувствованная речь Васисуалия имела некоторый успех: любопытные секретарши приоткрывали двери и сдержанно хихикали.

Даже рыдающая в уголке фея (кажется, какое-то решение суда ее очень разочаровало) не испортила общего веселья.

Только госпожа Громова не скучала: она вынула из портфеля какие-то бумаги и принялась что-то записывать…

Наконец нас позвали в зал.

Судья, окинув взглядом собравшихся, тяжко вздохнул (глаза бы мои вас не видели!) и велел мрачно:

— Секретарь, доложите список явившихся лиц.

— В судебное заседание явились истец Магдалена Антуанетта Элизабет Таисия Блаваш, ответчик Себастьян Блаваш, их представители, а также кладбищенский червь…

— Могильный! — возмутился Васисуалий. — Попрошу без оскорблений! Я буду жаловаться!

— В чем вы усматриваете оскорбление? — поднял брови судья.

— Я могильный червь! — гордо сообщил Васисуалий. — Могильный, а не кладбищенский!

— А в чем разница? — скептически поинтересовался судья.

— Ну как же! — Васисуалий приосанился (если, конечно, это слово применимо к червяку!) и разъяснил важно: — Могильный — это значит, у меня есть частная могила. А кладбищенский так…

— Бомж, — не выдержала я, — ну, то есть без определенного места жительства.

И вжала голову в плечи под укоризненным взглядом госпожи Громовой.

— Именно! — обрадовался Васисуалий. — Хорошее слово!

Похвала, пусть и от червяка, была приятна.

— И какая же могила принадлежит вам? — вдруг уточнил судья, занеся карандаш над своим блокнотом.

— Третья справа! — гордо ответил Васисуалий.

— А вашим… детям? — что-то записывая, продолжил судья.

— Пятая и восьмая в шестом ряду!

Кажется, Васисуалий действительно ужасно гордился своим статусом частного собственника!

— Итак, сторона ответчика уточнила встречные исковые требования. — Судья лениво пролистал толстую пачку документов. — И предоставила сертификаты соответствия на всю имеющуюся паутину, а также справку от ветеринара о том, что на его попечение переданы здоровые пауки в количестве тридцати трех с половиной штук.

— Как это — с половиной? — простодушно удивился Васисуалий.

Кажется, он чувствовал себя хозяином положения. Удобно оперся на край банки, как на спинку кресла.

— Это означает, что в тот момент одна из самок как раз поедала самца после спаривания, — со скучающей миной объяснил некромант.

Я представила и содрогнулась. Гадость какая!

— Жаль, — фыркнула госпожа Блаваш, — что женщинам так нельзя!

— Следовательно, в настоящий момент речь идет уже о тридцати трех пауках, — вмешалась представитель ответчика, торопясь погасить ссору. Видимо, она опасалась, что истица потребует… эээ… извлечь останки бедолаги самца и тоже поделить. В равных долях.

И госпожа Блаваш охотно сделала бы мужу любую гадость.

— Мы не возражаем, — тонко улыбнулась госпожа Громова, предостерегающе наступив на ногу клиентке.

— Значит, стороны не оспаривают перечень имущества, которое является их совместной собственностью? — с явным облегчением заключил судья.

Ему явно не хотелось разбираться, был ли конкретный зомби поднят ответчиком или, например, подарен лично истице ее подругой.