Книга Горькая брусника, страница 5 – Наталья Медведская

– Ты упрямая барашка.

***

Я быстро справилась со своими делами на кафедре и теперь ломала голову кому поручить уход за цветами на квартире хозяйки. Помощь пришла, откуда не ожидала. Позвонил мой постоянный партнер по танцам.

– Насть, я тебя никогда не просил, но тут такое дело. Пусти на хату. На одну ночь. Буду должен тебе по гроб жизни. Ты бы видела её – богиня!

У Дмитрия все девушки – богини, пока он не переспит с ними. Я ещё не встречала человека любвеобильнее моего коллеги. Поначалу он даже меня пытался кадрить, пока я не объяснила ему: не стоит гадить там, где живёшь.

А это идея! При всей безалаберности в отношениях с девушками в житейском смысле на него можно положиться. Он всегда выполнял всё, что обещал.

– Мить, у меня к тебе деловое предложение. Я знаю, ты остаешься на практику в городе. Можешь ночевать в квартире моей хозяйки, но за это будешь через день поливать цветы. Идет?

– А ты куда намылилась?

– Я же говорила тебе, у меня под Апшеронском пропала сестра. Хочу понять, что произошло. Поеду в Вереево.

В трубке слышалось сопение, звуки возни и смех. Митя явно был не один. Я хотела уже отключиться. Но тут донёсся его обеспокоенный голос. За три года учебы он успел изучить меня и не раз вместе со мной попадал в различные истории и происшествия.

– Настя, это дело полиции, не вмешивайся. Зря ты это затеяла.

– Я спросила тебя: согласен? Или мне искать другого поливальщика?

Из трубки раздался преувеличенный вздох.

– Согласен. Твои цветочки будут, как огурчики. Может, тебе помочь? Хочешь, я с тобой поеду?

– Не надо. Ты главное не разгроми квартиру, Казанова.

Я положила трубку. Так, проблема с зелёными насаждениями решена. Как же мне теперь найти Вадима? У меня нет номера его телефона, понятия не имею, где он живет. Зато знаю, где он работал. Веденин трудился в хирургическом отделении онкологической клиники. Пока я размышляла, как сообщить мужчине моей сестры, что, скорее всего, Алёны нет в живых, раздался звонок в дверь.

На пороге квартиры стояла колоритная парочка. Маленького роста, круглый, как колобок, крепыш с совершенно лысой головой и высокий, похожий на гориллу, сутулый мужчина, заросший шерстью по самые глаза, с неправдоподобно длинными руками.

Идиотка! Открыла дверь, даже в глазок не удосужилась посмотреть. Сейчас прихлопнут, как муху, и пикнуть не успею.

Колобок, заметив испуг и недоумение на моем лице, показал красную корочку.

– Мы оперативники из Апшеронска, помогаем следователю проводить розыскные мероприятия. Хотим задать вам несколько вопросов. Можно войти? Или вызвать вас повесткой?

Я облегчённо вздохнула:

– Конечно, проходите.

Горилла пробурчал что-то невразумительное.

– Скажу, что знаю, – хрипло произнесла я и покашляла, прочищая горло. Потом отступила в сторону, пропуская их в квартиру.

– Чудесненько, – колобок потер пухлые ручки и прошел в квартиру. – Что говорила тебе сестра перед отъездом? – задал он первый вопрос, устраиваясь на диване в гостиной.

Горилла сел на стул у двери. Я постояла в дверном проеме и тоже решила присесть в кресло у окна.

– Вы бы хоть представились, господа полицейские.

– Извините, мадам. Меня зовут Антон Георгиевич, а его, – колобок махнул головой в сторону гориллы, – можно величать просто Дженибеком. Так что сказала Алёна?

– Сестра забежала на пять минут, чтобы поздравить меня с днём рождения. Вручила подарок, сказала: уезжает в Вереево за песенным материалом. Больше я её не видела.

Меня почему-то беспокоили незваные гости. В моем представлении следователи выглядят несколько иначе. Чтобы занять руки, я принялась обирать засохшие цветки с узамбарской фиалки и складывать их на подоконник.

– Как часто вы виделись с ней? – Толстяк поерзал на диване, короткие ножки не доставали до пола.

Я оглянулась на гориллу, и мне сильно не понравился его взгляд. Джанибек выглядел как человек, который, не задумываясь, зарежет собственную мать.

– Раз в три месяца не чаще. Алёна всё время занята. Я учусь, как вы уже знаете. Скажите, как продвигается расследование? Узнали, кто погубил сестру? – мой голос дрогнул, я судорожно сжала руки в замок.

– Пока нет. Ищем. Алёна говорила вам, откуда взяла деньги на покупку квартиры? – Антон Георгиевич впился взглядом змеи в мое лицо и сразу перестал смахивать на добродушного сказочного колобка.

Я удивилась вопросу.

– Она не делала из этого секрета. Сестра взяла ипотеку, что-то добавил её жених, часть собрала сама. Ансамбль стал неплохо зарабатывать, – пояснила я, глядя на удивлённое лицо толстяка.

Дженибек принялся разминать руки. Послышался характерный хруст пальцев. Я непроизвольно скривилась: терпеть этого не могу. Толстяк тоже сморщился, бросил сердитый взгляд в сторону напарника и задал мне следующий вопрос.

– С её женихом вы общались?

– Редко. И не горела желанием видеться чаще.

«Странные вопросы он задает, – подумала я. – Хотя откуда мне знать, какие вопросы задают следователи, ну или опера».

– Он вам не нравился, почему? – поинтересовался догадливый Антон Георгиевич.

– Мне не приятен такой тип мужчин. Наверно, у нас с сестрой разные вкусы.

Горилле, видимо, надоело сидеть. Он поднялся и стал осматривать квартиру. Я забеспокоилась: ещё стащит что-нибудь, а мне потом отвечать перед хозяйкой. И стала следить за его руками, как бы чего не засунул в карман. Этот Дженибек не вызывал у меня доверия, странный какой-то.

– Экая вы. Не волнуйтесь, у вас ничего не пропадет, – с усмешкой сказал колобок, заметив мою тревогу.

– Извините, – смутилась я. – Квартира и вещи хозяйские.

Через двадцать минут они удалились, вручив мне визитку с номером телефона. Вдруг что-то вспомню. Неизвестно почему, но настроение у меня окончательно испортилось. Я верила и не верила в смерть сестры. Действительно, надежда умирает последней. А вдруг Алёна жива? В любом случае пора разыскать Вадима. Замкнула квартиру и спустилась во двор. На лавочке у подъезда сидел пожилой мужчина. При виде меня он поднялся.

– Зима Анастасия Дмитриевна?

– Она самая, а вы простите кто?

– Следователь Егор Петрович, – представился мужчина и показал удостоверение. Он засунул документ во внутренний карман пиджака темно-серого чуть мешковатого костюма. На меня пахнуло едва уловимым знакомым запахом лимона и кофе. Папа тоже любил этот одеколон. Я сама покупала ему «Кардинал» на день рождения.

– Как, ещё один? Или это были ваши сотрудники, и вы разминулись? – удивилась я.