Онлайн книга «Кампан (сборник)»
|
И тут она узнала, что её бывший сокурсник Тимофей умер – организм не выдержал всё возраставших доз порошка, который переносил его в мир ярких образов и гениальных картин, так и не написанных им. Лика живо вспомнила того Тимофея, каким его знала (ей казалось, что по-настоящему его знала только она), и острая жалость, переходящая в боль, охватила её душу. Она даже окаменела на мгновение – и в этот момент поняла, насколько он был ей дорог и близок. Её тоже не радует действительность! Она тоже пытается сбежать от неё… Могла ли она помочь Тимофею? Хотя бы утешить его? А Тим? Что будет с ним? Он же… сам по себе… Лике очень хотелось верить в силу волшебного гвоздика. Теперь перед уходом из дома она снимала акварель со стены. Город не должен существовать без неё, вдруг в её отсутствие среди его обитателей случатся ещё какие-нибудь беды или неприятности… Лика перестала пропадать в своём Ликовске целыми днями даже по выходным. Что-то останавливало её, возвращало к обычным, живущим рядом людям. Оказалось, что не только она, но и ей нужны были покупатели, которым она могла продемонстрировать свой тонкий вкус. Нужен нескладный и часто нетрезвый сосед Варахасий, представлявший собою ворох какой-то особой неустроенности (может быть, ему правильнее было бы называться Ворохасием), чтобы можно было почувствовать своё превосходство. Нужны пусть даже не очень близкие друзья и подруги, чтобы иметь возможность поучить их уму-разуму. И конечно, нужны родители, которые не только любили, но и жалели её. Ей нужны были и простые горожане, и сам этот небольшой старинный городок, в котором она родилась. Иногда она ощущала какое-то особое родство с ним, например свежим майским утром по пути на работу или вечером по дороге домой, когда доносившийся с центральной площади колокольный звон возвещал о другой, божественной жизни; во время редких прогулок в выходной день, когда можно просто смотреть на прохожих, отмечать «свои», приметные только её взгляду художника купеческие особняки и особенно любимый, уютный и тёплый, самый древний храм их городка… или просто принимать ласку солнечных лучей, приветливо отражающихся в лужах и затемнённых окнах автомобилей (ох уж эти выдумщики-автовладельцы!). Как-то проходила Лика по окраине города. Ряды кирпичных зданий кончались, дальше начинался частный сектор, переходящий в пригород. Откуда-то из старых (но совсем не старинных!) домов вынырнула молодая девушка. В потёртых модных джинсах с живописными дырами на коленях, современная и полная надежд, шла она по тротуару летящей походкой навстречу Лике в сторону серых обшарпанных пятиэтажек. «Блёклый день, тусклая жизнь… Что поможет этой девушке вырваться из липкой паутины серого бытия?» – подумала Лика. Когда-то и она вот так же легко шла, молодая и стройная… И куда пришла?.. Она по привычке задумалась было о себе, потом обернулась, чтобы ещё раз увидеть себя во встретившейся девушке, но та уже ушла своей дорогой. Почему у Лики возникло к ней какое-то сострадание? Что заставило подумать о её возможной несчастливой судьбе?.. А была бы она счастлива, если бы попала в Ликовск?.. Не успела Лика переобуться в домашние тапочки, как в дверь нетерпеливо позвонили. На пороге стоял, конечно, Варахасий. Точнее будет сказать: ещё стоял. – Сестрёнка, – как-то особенно жалобно обратился он к ней. – Выручи… Умираю… Последний раз. Лика не сорвалась на крик, не стала поносить и укорять и без того бедного соседа. Даже злой дух Этил (по фамилии Перегар), вырывавшийся из недр Варахасия, сейчас не мог отвратить её от несчастного и вывести из равновесия. Она внимательно посмотрела на соседа. Его ломало и колотило. Он был не рад ни себе, ни вожделенному алкоголю, ни всей своей жизни. Варахасий страдал. И в его глазах, смиренно-выжидательно глядевших на Лику, было столько мольбы и надежды, будто боль всего неустроенного человечества вместилась в них. Раньше она давала иногда деньги соседу (потому он и ходил к ней), но всегда с упрёком, с недовольством. И сейчас представила, как достаёт из кошелька купюру не самого малого достоинства и подаёт её Варахасию. Она тает от своего великодушия, сосед, конечно, страшно благодарит её, после чего идёт и… продолжение известно. А если ему не дать денег, вдруг он действительно умрёт? Умрёт по её вине… И Варахасий пройдёт мимо её жизни, как прошла молодая девушка, чем-то затронувшая Лику… как прошёл Тимофей… как прошли десятки других людей, к которым она осталась равнодушной. Лику всегда волновало, как человек относится к ней, от этого зависело и её отношение к нему. Так ей казалось… Но ведь дело-то, оказывается, изначально в ней, в её отношении… хотя бы вот к этому несчастному Варахасию. Лика на секунду замешкалась. – Зайди, – вдруг сказала она соседу и повела его в кухню. – Садись… Варахасий на предложенный стул не сел, а опустился по привычке на корточки. – Сейчас чайник поставлю! – не терпящим возражения тоном сказала Лика. – Мне бы… – начал сосед. – С бальзамом! – успокоила она страдальца и достала из шкафчика небольшую бутылочку с тёмной этикеткой. На душе у Варахасия заметно потеплело, и он начал рассказывать о себе: как мыкался в жизни, сколько хлебнул горя… А пьёт он вообще-то не всегда. Бывает, месяцами в рот не берёт. – Ведь ты же знаешь! Соседи всё же… Варахасий и правда частенько пытался рассказать ей что-нибудь из пережитого, она же вроде бы и не слушала, стремясь побыстрее отделаться от назойливого соседа, но вдруг, к своему удивлению, обнаружила, что действительно знает всю его жизнь. И что его история ей даже близка. Всякий раз, когда Лика выслушивала рассказы о чьей-то тяжёлой судьбе, она была уверена: человек сам виноват в своих бедах. То амбиции, то неуёмные страсти, то неправильное понимание людей и ситуаций… Но сейчас она просто слушала своего нескладного соседа и не судила. Глубоко почувствовав его неустроенность, боль, поняла, что по-другому он жить просто не умеет. Лика достала чашку, налила гостю чаю, добавив обещанного лекарства. Потом налила и себе. Она расспрашивала Варахасия о его молодости, подливая в его чашку бальзам. Лихорадка отпустила соседа, он повеселел и говорил без умолку. Лика слушала с интересом и не переставала удивляться – судьба! Когда Варахасий уходил, его синие глаза светились добротой и благодарностью. – Ликушенька… – со всей нежностью, на какую был способен, сказал сосед, – ты ведь знаешь, как я тебя люблю. Я всегда знал, что ты – добрая душа. Дай Бог тебе здоровья… «Добрая душа!.. Может, это не пустые слова, не присказка? Может, Варахасий прозревает то, чего мы сами в себе не видим?.. – размышляла Лика, проводив соседа. – Такого в Ликовске не встретишь. Там всё идеально, гладко, безболезненно… Тут всё страшно, больно, тяжело… Но это жизнь. Вот ведь в чём загвоздка!..» Лика вошла в комнату, опустилась в кресло, взглянула на тёмно-янтарную бревенчатую стену с прожилками волокон и золотой шляпкой торчащего гвоздя. Вспомнила виноватые глаза Варахасия и вновь почувствовала к нему сострадание и даже любовь – как к несчастному, но ближнему человеку. Затем встала, взяла молоток, двумя лёгкими ударами забила латунный гвоздик в стену и снова опустилась в кресло. Тепло разливалось по всему телу, тихая радость наполняла душу, светлый мир входил в её сердце. И Лика ясно поняла: рай – это просто рай! |