Книга Сказание о Луноходе, страница 29 – Александр Струев

– У Наставника Москвы медом не только желудок с жопой пропитались, но и мозги под действием меда слиплись! Совсем ополоумел! – подытожил Вожатый.

Все рассмеялись.

– Он такой здоровяк, что кулаком лошадь прибьет. В свои пятьдесят четыре он шестьдесят раз отожмется, по канату сигает, как обезьяна, и зубы сеном чистит, чтобы эмаль до конца жизни сберечь. Это ему те же ученые посоветовали, что пчелу к животным приписали.

– Да-а-а! – протянул Вожатый, передразнивая Наставника Москвы. – Пчелы, они животные полезные! – и, оборачиваясь к Министру, спросил:

– Ну, как наш Луноход?

– К назначенному сроку будет, – спокойно ответил Министр. – Не подведем.

– Хорошо, – кивнул Вожатый. – Всем нос утрем! Ну, пойдемте на улицу, после обеда немного пройтись полагается.

Гости поднялись и чинно отправились к выходу. День выдался солнечный, такой яркий, точно весна рядом.

Наталья Сергеевна шла впереди, в широкой собольей шубе до пят, с распущенными золотистыми волосами, как королева из сказки. Он шагал чуть сзади, утопая в меховом пальто, покрытом сверху темным сукном, а изнутри подбитом невесомым мехом снежного барса, густым и пятнистым, который выглядывал на отвернутых рукавах и светился на широком откидном воротнике. Вожатый осторожно придерживал любимую за локоток и что-то увлеченно рассказывал. Сопровождающие, Доктор, Фадеев и Министр, не без любопытства смотрели им вслед.

– Вот, сучка, такого людоеда приручила! – сплюнул Фадеев, не обращая внимания на соседство Сергея Тимофеевича.

Министр злобно посмотрел в его сторону, он по-своему любил старика, хоть и боялся.

– Не ссы, Тимофеич, не продам! Мы все колдуна ненавидим! – подмигнул Редактор. – Если бы я захотел, давно б тебя к окуням отправил, хватило бы твоей непутевой Ирки, а я тебя как товарища защищаю! Когда органавтов мне подчинили, я у Львова твое личное дело забрал да и сжег потихоньку, страницу за страницей. Сейчас заново о тебе пишу, про то, какой ты хороший. Знаешь, сколько на тебя гадости накопали – обделаешься! – подтолкнув локтем Министра, проговорил Фадеев. – А для тебя, Тимофеич, я плохой, а они хорошие! В деле твоем пухлом все было: и про твои похождения, как ты по девкам скакал, особенно про ту, рыженькую, Котичек звали, помнишь? И про песни твои пьяные под граммофон, и про проклятия в адрес нашего папочки. Но я – молчок! Вдобавок, ничего уже в той папке не осталось! Так что ты, старичок, на ус мотай и кумекай, кто тебе дружок! – закончил Фадеев и как ни в чем не бывало пошел догонять остальных.

Сергей Тимофеевич застыл как вкопанный.

«Что же это творится?! Где правда?! – думал он и не шевелился. – Уж и не знаю, кому верить!»

– Эй! Догоняйте! – услышал он издали голос Доктора. – Мы ждем!

– Сергей Тимофеевич, идите к нам! – звала Наталья Сергеевна.

Вечером пили чай у камина. Разговор зашел о продовольствии. Хотя производство продуктов было полностью упорядочено и сельское хозяйство уверенно шло в гору, очень опасались за хлеб. Третий год зерно миллионами тонн завозилось из-за моря, а своего недоставало. Засуха последних лет значительно сократила урожаи.

– Соедините меня с Караваевым! – приказал Вожатый.

– Министр хлебопродуктов Караваев на проводе! – через секунду послышалось в трубке.

– Привет, Караваев! – и Вожатый переключил телефон в режим конференц-связи, чтобы все присутствующие могли слышать разговор. – Ну, как дела, не спишь еще? Не поздно?

– Спасибо, Вашими молитвами. Не сплю, не сплю!

– Как с хлебом?

– Бьемся! Каждую тонну выдираем, но с планом не справляемся – засуха.

– Что предлагаешь, Караваев?

– Полить бы нам поля, хоть как, хоть с воздуха, хоть из пожарной машины! Вода земле нужна! Была б вода, тогда бы мы хорошие урожаи брали, а сейчас – все гибнет, жжет жара! Если дадим воду, не только себя прокормим, будем зерно, как в старину, за рубеж посылать.

– Ты про раньше забудь, ты говори, что сейчас делать?! – кипятился Вожатый.

– Вот я и говорю, – продолжал Караваев, сопя в трубку. – Все некачественное зерно с полей подбираем, оно оленям на комбикорма пойдет, а вот хорошего, чтобы людям дать, почти не остается. Заводы по производству концентратов скоро остановятся!

– Ладно, все с тобой ясно, Караваев. Пока! – и Вожатый положил трубку. – Слышали? Знаете, сколько в прошлом году зерна из-за границы завезли?

И, не дождавшись ответа, сказал:

– Десять миллионов тонн.

– А в позапрошлом?

– Восемь, – выпалил Фадеев.

– Восемь с половиной, – поправил его Вожатый.

– Каждый год ситуация с зерном ухудшается. Казахстан засухи жрут, дождей мало, Арал мелеет. В Армении жуткая нехватка воды, создали специальный комитет по наполнению водой озера Севан, а толку – чуть! В скалах туннель рубят, хотят через горы воду пустить, но пока прорубят, драгоценное время упустим.

Все молчали. Вожатый ходил туда-сюда.

– Будем реки разворачивать! – останавливаясь, произнес Он. – Русла менять. Енисей, Лену, Обь! Дадим Стране воду! Пиши распоряжение! – Он кивнул Фадееву и начал диктовать:

– Первое. Создать министерство мелиорации и водного хозяйства. Академии Точных наук разработать концепцию разворота сибирских рек. Минфину – подготовить график финансирования…

Диктовка продолжалась полтора часа. Необходимо было принять экстренные меры по спасению урожая. Вожатый распорядился выстроить от водохранилищ к засушливым районам цепочки из заключенных, чтобы они, передавая друг другу ведра с водой, поливали пересохшую землю.

– Сколько их надо, столько из Подземки и берите, так и передайте Караваеву, пусть цепи почаще расставляет, а ты, Фадеев, органавтами надежную охрану обеспечь, чтобы заключенные не разбежались! Хлеб в этом году обязаны спасти! Только на заключенных не экономьте, ставьте плотнее, чтобы полив от души шел!

Он выпил чашечку шоколада и расположился с Доктором у камина. Фадеева посадили за рояль. Наталья Сергеевна лежала на оттоманке и под звуки Шопена разглядывала картины. В этот раз завидовские апартаменты были украшены шедеврами Валентина Серова. Повсюду его картины висели, иногда в два ряда, а иногда – в три.

– С одной стороны, вроде ничего в них особенного нет, а под музыку даже здорово! – проговорил Вожатый и подмигнул Сергею Тимофеевичу. – А ты что на картины не любуешься? Лечись, пока возможность есть. Сестра моя уже на двадцать лет помолодела, старая перечница! Говорит, что искусство душу омолаживает. Скажу ребятам, чтобы ей новый паспорт выписали, – усмехнулся Вожатый. – И Я омолаживать могу!

– Последнюю неделю совсем плохо сплю, – пожаловался Доктор. – Ворочаюсь по ночам, сна нет. Встану, похожу, чай успокаивающий выпью, а засыпаю под утро, в четыре, в пять. Просыпаюсь, голова – чугун.