Онлайн книга «Соперница интриганки»
|
Денис пощелкал пальцами у меня перед лицом и уточнил: – Ты в норме? Я кивнула. Мой взгляд остановился на книге, которую я принесла. Провела пальцами по корешку и прошептала: – Почитай. Она стоит того. Пошла к двери, а когда взялась за ручку, не глядя на него, сказала: – Я подарила ей сказку. Любая сказка кем-то написана. И виновата я лишь в том, что не позволила тебе написать эту сказку для нее. Я надела в прихожей сапоги и вышла из квартиры. У дома я остановилась, подставив лицо холодному ветру, позволяя ему остудить горящую кожу. Я категорически не желала думать, что это конец. Многоточие, невыносимо болезненное и длинное, но всего лишь многоточие, не точка. Медленно пошла вдоль дома. И не сразу заметила, что за мной кто-то следует. Увидела ее, когда она поравнялась со мной. Ульяша была почти на голову ниже меня. Одетая в ту же одежду, замотанная по самые глаза в мой шарф. – Что с твоей щекой? – спросила она. Я коснулась щеки и поморщилась. А Уля внезапно тронула меня за руку и серьезно спросила: – Хочешь, сниму с него скальп? Я потрясенно моргнула. – Чего ты ходишь за мной? Ульяна похлопала руками в моих перчатках. – Я присматриваю за тобой. – О-о-о… – выдохнула я и двинулась к остановке. Девочка последовала за мной. Мне хотелось скорее попасть домой, спрятаться, остаться одной, обдумать, что делать дальше. Но Ульяна шла по пятам и села вместе со мной в автобус. А когда кондуктор спросила у нее проездной, она вытащила из кармана крошечный алмаз и протянула ей. Кондуктор скривилась. – Плати или выходи! Чего ты мне тут суешь? Я застонала и, протянув ей купюру, бросила: – Шутка. – Шутницы, – проворчала та, отрывая билетик. Я отвела Ульяшу в безлюдную часть автобуса и прошептала на ухо: – Ты что, совсем не понимаешь? Ты не можешь расплачиваться алмазами в автобусе! – Но у меня нет бумажных денег. Я раскрыла кошелек, вынула пятитысячную купюру и сунула ей. – Вот, держи. Девочка убрала купюру в карман и протянула мне алмаз. – Убери! – прошипела я. И огляделась. Мы уже стали привлекать к себе внимание. Мне совершенно не хотелось заниматься этой свалившейся мне на голову девчонкой. Мое сердце было надтреснуто, и в нем, точно рой мух, кружился страх. Я должна была думать о Денисе, бросить все силы, направить всю свою фантазию на спасение наших отношений. Но когда я вышла на своей остановке, Ульяна поплелась за мной. Она проводила меня до парадной, я обернулась, она стояла шагах в пяти от меня. Она помахала мне. – До встречи. Я кивнула и ушла. Дома никого не было, я закрылась в комнате, разделась до сорочки, села в кресло с блокнотом и карандашом, включила музыку. Но прежде чем я успела коснуться карандашом листа, в окно раздался стук. За окном сидела Ульяна. Вряд ли у меня бы вышло сосредоточиться, видя ее скрючившуюся фигуру и мордашку с улыбкой до ушей. Пришлось ее впустить. – Чем ты занимаешься? – спросила она. Я закрыла окно и, рухнув в кресло, промолвила: – Пытаюсь сосредоточиться. – А зачем? Ну не объяснять же ей, что я организовала лучшую ночь в жизни одной рыжей крысы, а мой парень узнал обо всем и бросил меня. Я вздохнула. – Ты есть хочешь? Она пожала плечами. Я кивнула ей на дверь. – Иди на кухню, открой холодильник и возьми все, что тебе понравится. Но она не двинулась с места. Пришлось идти с ней. Я налила ей тарелку супа. Ульяна некоторое время водила ложкой в тарелке, словно никогда не видела суп, а потом принялась осторожно есть, громко клацая зубами о ложку. – Где ты живешь? – спросила я, наблюдая за ней. – Да то в одном месте, то в другом. – На улице? – Разве можно жить на улице, там же холодно! – улыбнулась она. Ну ладно, хоть это она понимает. – У тебя есть семья? И снова это молчание. – Что ты делала в том клубе? Молчание. Я взяла кусочек хлеба, намазала его маслом и, нарезав колбасы и сыра, сделала бутерброд. Кажется, он понравился девочке куда больше, чем суп. Когда закончила есть, она поставила локти на стол, подперла лицо ладонями и уставилась на меня. Смотрела так, словно хочет запомнить, а потом спросила: – А почему твой парень ударил тебя? Я сделала как она, промолчала. Девочка все поняла, чуть кивнула головой. Больше ни о чем не спрашивала. Я рассчитывала, что, покушав, она уйдет. Но Ульяна пошла за мной в комнату и, когда я села в кресло, устроилась на полу у моих ног. Я была сбита с толку и не знала, что мне с ней делать. На вопросы она не отвечала, на мое предложение обратиться в специальные службы она вытаращила глаза и вскричала «Нет!», разговаривать о чем-то не стремилась, просто сидела и смотрела на меня. Я подозревала, что ей некуда идти. И как бы мне ни хотелось посвятить свое время составлению плана по спасению любви всей моей жизни, попросить ее уйти я не могла. За окном было минус двадцать, и город готовился к Новому году. Одиноко бродить по заснеженным улицам с алмазами в кармане и в тонком свитерке – та еще перспектива. Спустя полчаса вот такого бесцельного сидения я отложила блокнот и взяла учебник по химии, решив, что целесообразнее будет заняться уроками. А через минут пятнадцать я обнаружила, что девочка, прижавшись щекой к мягкому краю кресла, уснула. Я сделала уроки, выучила роль для постановки шекспировской пьесы по актерскому мастерству, нашла в Интернете выкройки жакетов для занятий по шитью и написала эссе на тему «Вопросы, заданные человечеству войной». О войне я знала многое… И не только из курса истории. Ульяна открыла глаза, и первое, что она у меня спросила: – Ну как ты? – Я? – изумленно переспросила. Ульяша потянулась и объяснила: – Мама говорила, когда человеку или зверю плохо, нужно побыть с ним. Я была поражена. Так вот чего она торчала подле меня. Облегчала мои страдания. Удивительно, но, кажется, мне помогло. Я отвлеклась и все это время не думала о Денисе, так, словно у нас все было хорошо и он вовсе не бросил меня. Обычно все свои неприятности я привыкла переживать в компании тихой музыки и блокнота, куда записывала план по выходу из затруднительной ситуации. |