Онлайн книга «Вечера княжны Джавахи»
Та ничего не знала. И вдруг, в эту самую минуту, Жорж как ураган ворвался в комнату и с громкими криками бросился на грудь матери. Он ревел на весь дом, всхлипывая и причитая. Все его тело вздрагивало от рыданий. Жорж умел только дразнить сестер и брата и «остроумить», как говорила Ниночка, и потому было ужасно странно видеть его самого в слезах. — Что? Что такое? Что случилось с Жоржем? — спрашивали все в один голос. Но он долго не мог успокоиться. Тетя Нелли, которая никогда не ласкала ни его, ни Толю, говоря, что мальчикам ласка не приносит пользы, а что их следует держать строго, в этот раз нежно обняла его за плечи и притянула к себе. — Что с тобою? Да говори же, Жоржик! — самым ласковым голосом просила она сына. Несколько минут еще продолжалось всхлипывание. Наконец Жорж выговорил с большим трудом прерывающимся от рыданий голосом: — Филька пропал… мама… Филька… — Как? Что? Что такое? Все разом заахали и засуетились. Филька — это был не кто иной, как сова, напугавшая меня в первую ночь моего пребывания в доме дяди. — Филька пропал? Как? Каким образом? Но Жорж ничего не знал. И мы знали не больше его. Филька жил всегда, со дня своего появления в доме (то есть с того дня, как дядя привез его однажды, возвратившись с пригородной охоты), в большой кладовой, куда входили очень редко, в определенные часы и куда сам Жорж являлся аккуратно два раза в день, чтобы кормить Фильку сырым мясом и подрессировать его на свободе. Он просиживал долгие часы в гостях у Фильки, которого любил, кажется, гораздо больше родных сестер и брата. По крайней мере, Ниночка уверяла всех в этом. И вдруг — Филька пропал! Тотчас после обеда все принялись за поиски Фильки. Только Жюли и меня отправили в детскую учить уроки. Лишь только мы остались одни, Жюли сказала: — А я знаю, где Филька! Я подняла на нее глаза, недоумевая. — Я знаю, где Филька! — повторила горбунья. — Это хорошо… — неожиданно заговорила она, задыхаясь, что с нею было постоянно, когда она волновалась, — это очень даже хорошо. Жорж мне сделал гадость, а у него пропал Филька… Очень, очень даже хорошо! И она торжествующе хихикала, потирая руки. Тут мне разом припомнилась одна сцена — и я поняла все. В тот день, когда Жюли получила единицу за закон Божий, дядя был в очень дурном настроении. Он получил какое-то неприятное письмо и ходил бледный и недовольный весь вечер. Жюли, боясь, что ей достанется больше, нежели в другом случае, попросила Матильду Францевну не говорить в этот день о ее единице, и та обещала. Но Жорж не выдержал и нечаянно или нарочно объявил во всеуслышание за вечерним чаем: — А Жюли получила кол из закона Божия! Жюли наказали. И в тот же вечер, ложась спать, Жюли погрозила кому-то кулаками, лежа уже в постели (я зашла в эту минуту случайно в их комнату), и сказала: — Ну, уж я ему припомню за это. Он у меня попляшет!.. И она припомнила — на Фильке. Филька исчез. Но как? Как и куда могла маленькая двенадцатилетняя девочка спрятать птицу — этого я угадать не могла. — Жюли! Зачем ты сделала это? — спросила я, когда мы вернулись в классную после обеда. — Что сделала? — так и встрепенулась горбунья. — Куда ты дела Фильку? — Фильку? Я? Я дела? — вскричала она, вся бледная и взволнованная. — Да ты с ума сошла! Я не видела Фильки. Убирайся, пожалуйста… — А зачем же ты… — начала я и не докончила. Дверь широко распахнулась, и Матильда Францевна, красная, как пион, влетела в комнату. — Очень хорошо! Великолепно! Воровка! Укрывательница! Преступница! — грозно потрясая руками в воздухе, кричала она. И прежде чем я успела произнести хоть слово, она схватила меня за плечи и потащила куда-то. Передо мною замелькали знакомые коридоры, шкапы, сундуки и корзины, стоявшие там по стенам. Вот и кладовая. Дверь широко распахнута в коридор. Там стоят тетя Нелли, Ниночка, Жорж, Толя… — Вот! Я привела виновную! — торжествующе вскричала Матильда Францевна и толкнула меня в угол. Тут я увидела небольшой сундучок и в нем распростертого на дне мертвого Фильку. Сова лежала, широко распластав крылья и уткнувшись клювом в доску сундука. Должно быть, она задохнулась в нем от недостатка воздуха, потому что клюв ее был широко раскрыт, а круглые глаза почти вылезли из орбит. Я с удивлением посмотрела на тетю Нелли. — Что это такое? — спросила я. — И она еще спрашивает! — вскричала, или, вернее, взвизгнула, Бавария. — И она еще осмеливается спрашивать — она, неисправимая притворщица! — кричала она на весь дом, размахивая руками, как ветряная мельница своими крыльями. — Я ни в чем не виновата! Уверяю вас! — произнесла я тихо. — Не виновата! — произнесла тетя Нелли и прищурила на меня свои холодные глаза. — Жорж, кто, по-твоему, спрятал сову в ящик? — обратилась она к старшему сыну. — Конечно, Мокрица, — произнес он уверенным голосом. — Филька напугал ее тогда ночью!.. И вот она в отместку за это… Очень остроумно… — И он снова захныкал. — Конечно, Мокрица! — подтвердила его слова Ниночка. Меня точно варом обдало. Я стояла, ровно ничего не понимая. Меня обвиняли — и в чем же? В чем я совсем, совсем не была виновата. Один Толя молчал. Глаза его были широко раскрыты, а лицо побелело как мел. Он держался за платье своей матери и не отрываясь смотрел на меня. Я снова взглянула на тетю Нелли и не узнала ее лица. Всегда спокойное и красивое, оно как-то подергивалось в то время, когда она говорила. — Вы правы, Матильда Францевна. Девочка неисправима. Надо попробовать наказать ее чувствительно. Распорядитесь, пожалуйста. Пойдемте, дети, — произнесла она, обращаясь к Нине, Жоржу и Толе. И, взяв младших за руки, вывела их из кладовой. На минуту в кладовую заглянула Жюли. У нее было совсем уже бледное, взволнованное лицо, и губы ее дрожали, точь-в-точь как у Толи. Я взглянула на нее умоляющими глазами. — Жюли! — вырвалось из моей груди. — Ведь ты знаешь, что я не виновата. Скажи же это. Но Жюли ничего не сказала, повернулась на одной ножке и исчезла за дверью. В ту же минуту Матильда Францевна высунулась за порог и крикнула: — Дуняша! Розог! Я похолодела. Липкий пот выступил у меня на лбу. Что-то клубком подкатило к груди и сжало горло. Меня? Высечь? Меня — мамочкину Леночку, которая была всегда такой умницей в Рыбинске, на которую все не нахваливались?.. И за что? За что? |