Книга САРМАТ. Все романы о легендарном майоре спецназа, страница 141 – Александр Звягинцев

– Есть, товарищ кооператор! – нехотя отозвался тот и показал солдатам на шланг: – Устройте чмошнику постирушку.

От ледяной струи белые глаза репортера быстро приобрели осмысленное выражение. Сердобольные танкисты после жестокой экзекуции облачили его в сухой комбинезон и накинули на плечи теплый солдатский бушлат.

– Ж-ж-жрать!.. Брат-т-тцы, ж-ж-жрать! – лязгая зубами, взмолился репортер.

Откуда-то мигом появился котелок с горячей солдатской кашей, а у офицера нашлась даже фляжка с водкой. Не дожидаясь, пока белоглазое чмо утолит голод, Савелов приступил к допросу:

– Как ты оказался здесь?

– Где здесь, в стране Лимонии и в городе Кенгуру, что ли? – основательно хлебнув из фляжки, нахально поинтересовался репортер.

– Не корчи идиота, плохо кончится! – еле подавил охватившую его ярость Савелов. – Слышишь, в борт волны бьют.

– Понял – не дурак, – заглянув в его глаза, кивнул тот. – Вы сами во всем виноваты, не знаю, какая у вас там кликуха… Зачем было в Саратове вешать на меня статью за измену родине… Я подумал, на хрена козе баян, и в ту же ночь дал деру из их подвала.

– Как дал деру?

– Как в кино, попросился в нужник. По дороге сопровождающему салаге-первогодку погладил крышу кирпичом – и в кусты. Через забор лезть побоялся: пристрелят еще козлы впотьмах, и через их КПП ломиться – дохлый номер… Слышу, собаки лают. С перепугу я, как заяц, сиганул на платформу и в танке затырился. Кто знал, что перед отправкой башенные люки снаружи задраивают. Эшелон тронулся – я туда-сюда – и все мимо… Поискал штатный инструмент, чтоб гайки у нижнего люка открутить, а его, видать, кто-то из пузатых прапоров скоммуниздил. Еду, еду в какую-то страну Лимонию и чувствую себя, как последний фраер без жратвы и без сортира…

– Что теперь делать с тобой прикажешь? – заорал Савелов.

Тот, хмелея на глазах, ухмыльнулся и развел руками:

– Говорил тебе, начальник, что с Аркашей Колышкиным связываться себе дороже выйдет.

– Чмо ты малахольное, а не Аркаша Колышкин. Неужели еще не дошло, что в дерьмо по уши ты вляпался! – и отвернувшись в ярости, Савелов поднес к губам рацию: – Купавна, Купавна, я Щербинка… Срочно ко мне в трюм.

Купавна появился через несколько минут. Савелов, пояснив ему ситуацию, озабоченно спросил:

– Посоветуй, Купавна, как избавиться от говнюка – не в море же его топить.

– Топить грешно и отпустить – лажа выйдет, – задумался тот. – Репортеры – народ ушлый. Доберется до связи с Москвой, считай – вся операция псу под хвост. Пусть уж лучше уплывает, говнюк, подальше от земли нашей грешной.

– Ты в своем уме?.. Он же за бугром хай поднимет.

– Той стране, которой груз адресован, не с руки будет его хай… Мои мужики в пути ему популярно объяснят, что к чему. Ежели поймет, глядишь, через месячишка два мужики ему ксиву нарисуют и на обратную дорогу билет купят.

– А если не поймет?

– Извини, Щербинка, тогда выбора у них не будет…

– Спасибо, Купавна! Камень с души снял.

– А-а, брось! – отмахнулся тот. – У самого растет такой же недоумок – все ковбоями и прериями бредит.

Через несколько минут в трюме появились неулыбчивые мужики в одинаковых черных куртках. Они молча запихнули орущего благим матом, захмелевшего Аркашу Колышкина в башню танка и следом – рюкзак с сухим пайком.

– Еще ведро с крышкой не забудьте ему поставить, вместо параши, – напомнил Савелов и протянул одному из них бутылку водки: – Способ варварский, но, как известно, память отшибает.

Тот понимающе кивнул и, не обращая внимания на бурные протесты Колышкина, влил в его горло всю бутылку, без остатка. Через несколько минут Аркаша спал сном праведника в жестком кресле пушкаря-наводчика.

– Если крыша в этой мышеловке у пацана не поедет, в конечный пункт мы его доставим без проблем, а там не взыщите – по обстоятельствам, – сказал Савелову мужик, после того как спустил в танк ведро с крышкой и задраил люк башни.

Выбравшись из трюма корабля, Савелов направился к эшелону, из которого стрелы трех портальных кранов один за другим выдергивали танки. У эшелона его чуть не сбил с ног взволнованный бригадир такелажников.

– Ищу, ищу, начальник, а ты как сквозь землю! – заорал он. – Моим ребятам, бляха-муха, четверо каких-то крутых стволы в нос суют. Куда, мол, груз и кто отправитель, говори, мол, бляха-муха, а то порешим на месте?

– Говоришь, четверо их?

– Ага, бляха-муха. Да еще четверо за проходной в машине кантуются. Знай я такое дело, ни в жисть, бляха-муха, с твоим грузом не связался бы, начальник.

– Ты их раньше когда-нибудь видел?

– Не-а. По говору и по номерам на машинах – не наши. Мабудь, рэкетиры на порт наехали, мать их Клавдю, суку неумытую!

– Задержи, Иван, гостей у вагонов минуты три, сейчас моя служба узнает, кто они и откуда, – попросил Савелов, хватаясь за рацию.

– Лады! – без особого энтузиазма согласился тот. – Только, начальник, скажи своей службе, чтобы по-черному их не мудохали. Вы уедете, а нам жить тут, и, почитай, у каждого ребятишки малые.

– Купавна, Купавна, я Щербинка, откликнись, прием, – повернувшись спиной к ветру, заорал Савелов в рацию.

– Я Купавна, что стряслось, Щербинка?

– Гости пожаловали, Купавна, со стволами… Принимай меры.

– Сколько их?

– Четверо у вагонов и четверо в машине за проходной.

– Понял. Конец связи…

Трое в штатском заломили бригадиру руки и прижали его к буферу между вагонами, а четвертый, видимо старший из них, наотмашь ударив в лицо, заорал ему в ухо:

– Кто отправитель и кто получатель груза, отвечай, козлятина?

– А я почем знаю! – рвался от них тот.

– Наряд на погрузку бронетехники от кого получал?

– Узнай в конторе, начальник! Мое дело, бляха-муха, грузить, а на остальное клал я с прибором.

Старший всадил ему в живот кулак.

– Отвечай, сука, не тяни время!

– Убива-а-а-ают!.. Помогите-е-е-е!!! – заорал бригадир, увидев заплывающим взглядом выползающую из темноты «вахтовку».

– Закинчуй базар, козел! – зажал ему рот один из державших. – Як шо мудацьки мозги нэ варять, зараз Мыкола влупыть тоби, будэшь всэ остання життя кровью ссаты.

Вислоносый амбал Мыкола для острастки сплюнул в кулак, но замахнуться не успел – сзади на его голову опустился приклад автомата. Закатив глаза, Мыкола спелым снопом рухнул на шпалы, а выпрыгнувшие из «вахтовки» люди в черных масках наставили на остальных кургузые «АКСы», потом, развернув захваченных лицом к вагонному борту, выхватили из их подмышечных кобур табельные «макаровы».