Онлайн книга «САРМАТ. Все романы о легендарном майоре спецназа»
|
– Может, и так! – кивнул Силин и со злостью пихнул в бок висящего на плече Сарматова американца. – Но на рандеву с вертушкой из-за этого пидора мы уже не успеваем. – Что предлагаешь?.. – осведомился майор. – Выйти на связь и назначить рандеву с вертушкой на завтра, а пока отлежаться в этой мышеловке, – ответил тот. Сарматов вздохнул и отрицательно покачал головой. – Выход в эфир тут же засекут… Вертушку гробанут без вопросов. Мышеловку захлопнут. – Кто не рискует, тот не пьет шампанского… – лихо ответил Силин. – Как думаешь, почему эти уроды вот уже семь часов перепахивают «зеленку» вдоль и поперек? – устало заметил Сарматов. – Зло срывают… – неуверенно сказал Силин. – Если бы!.. Им во что бы то ни стало нужно отправить на тот свет нас, что, в общем-то, само собой разумеется, но главное – этого полковника. – На американцев что-то не очень похоже – они своих людей берегут. – То-то и оно! Отсюда делаем вывод, что он знает что-то такое, чего контора дяди Никанора знать не должна, – уверенно сказал Сарматов. – И рисковать этим «чем-то» мы не имеем права. Иначе нам с вами грош цена в базарный день! – Так, может, вытряхнуть из американца это «что-то», пока он не изобразил жмура? И никаких проблем! – предложил Силин, кровожадно поглядывая на полковника. – Москва запретила нам задавать ему «лишние» вопросы, какая бы ситуация ни сложилась, – объяснил Сарматов. Силин от удивления даже остановился: – Круто!.. Вот так фитиль цэрэушникам!.. – Угу. Они б за него, живого или мертвого, никаких денег не пожалели бы!.. – А я-то подумал, что он опять для обмена на какого-нибудь Корвалана!.. – Потом, может, и обменяли бы. * * * Внезапно впереди зажглись шакальи глаза-свечи. – К бою! – крикнул Сарматов, заваливая американца за ближайший валун. В окулярах бинокля ночного видения была видна тропа, извивающаяся среди нагромождения камней, колючие кустарники, кремнистый склон осыпи, по которому ползли два здоровенных паука-каракурта, и опять камни. На одно мгновение на фоне неба, за травой, возникли несколько неясных силуэтов и вновь скрылись за кустами. Из кустов выпорхнула какая-то птица и заполошным криком вспорола ночную тишину. Сарматов откатился в сторону и, укрывшись за камнями, загомонил, заухал по-совиному. Сквозь стрекот цикад со стороны кустов донеслось чирканье кулара – горной индейки. Сарматов чиркнул по-куларьи, в ответ услышал четкий посвист удода и следом уханье совы. – Японский бог, наши! – поднимаясь в полный рост, крикнул Силин. – Наши-и! Силуэты вновь появились из кустов. Уже не прячась, они приблизились к кремнистому склону. Далее последовали крепкие объятия, перемежающиеся радостными возгласами, и ритуальный «парашют» – полтора десятка мужчин уперлись лбами друг в друга, изображая купол парашюта. – Товарищ майор, группа прикрытия поставленную задачу выполнила! – отрапортовал капитан Савелов. – В доме всех заморозили, товарищ майор, а потом оставшихся на джип вывели. – Потери есть, капитан? – Двое. – Кто? – Лейтенант Гайнуллин, прикрывая отход группы, был ранен или контужен… К нему на помощь бросился военврач Марушкин и… – И?.. – переспросил Сарматов. – С пакистанской вертушки их обоих – прямое попадание, – помрачнел капитан. – Игорь, я не посылал Марушкина, он сам!.. И вообще странное что-то происходило… Почему-то бомбили напалмом! Ты не представляешь этот ад, там даже камни плавились!.. – Рюкзак с аптечкой цел? – Был у военврача! – виновато произнес Савелов. – Пепла не осталось… – В Рязани у врача – двое детей, – устало покачал головой Сарматов и опустился на камень. – Двое… Мальчик и девочка… – Когда вертушки навалились, мы уже в камнях сидели, – рассказывал коренастый крепыш старший лейтенант Прохоров. – Вертушки сверху, а с фронта «духи» к реке прижимают, думали – кранты, а тут на них с тыла, как черт из бутылки, лейтенант Шальнов! – Если бы не Андрюха Шальнов, не было бы у нас этой беседы, – подтвердил капитан Морозов и повернулся к Сарматову: – Командир, Андрюха молодой еще – ему лишняя цацка не помешает, будешь рапорт писать, не забудь про него. – Не в моих привычках забывать, Егор Степанович, – бросил Сарматов и жестом подозвал к себе все еще одетого в униформу «зеленого берета» Шальнова. – Ну, а ты что скажешь, Андрей? Как сам-то? – Нормально, командир, – улыбнулся Шальнов так безмятежно, словно только что вернулся не из кровавого боя, а с прогулки по городскому парку. – Говорят, устроил у «духов» шмон?.. – Это я с перепугу, командир! – продолжал лыбиться Шальнов. – А чего не переодеваешься? – Одежка моя была у Гайнуллина. Мы ведь с Асхатом в одном дворе выросли, в один детсад и в один класс ходили и на срочную вместе ушли. – Улыбка соскользнула с лица Андрея. – Все подбираю слова, какие говорить дяде Равилю – отцу и тете Зине – его матери. Они в Ясеневе, в нашем жэке дворниками работают. – Не смотри на меня так, сержант. У меня этих слов тоже нет, – глухо сказал Сарматов. – Не говорить же им, что их сын погиб смертью героя на бессмысленной, бездарной войне! За камнем громко стонал американец, и Сарматов, поднявшись с валуна, подошел к нему. – Плохие новости для тебя, полковник, – сказал он. – Наш врач погиб там, в кишлаке. С ним сгорела аптечка. Американец промолчал, глаза его были подернуты мутной пеленой боли. – Пакистанские вертолеты бомбили «зеленку» напалмом, почему?.. – спросил полковника Сарматов. – Потому что война пахнет дерьмом, мочой, блевотиной и… подлостью, – ответил американец и отвернулся. – Кажется, мы еще лучше стали понимать друг друга, полковник, – усмехнулся Сарматов и скомандовал: – Кончай отдыхать, мужики! Пора в путь!.. * * * И опять бесшумно скользят во мраке афганской ночи люди-тени, петляют, кружатся в диком, бессмысленном танце вокруг них огоньки шакальих глаз, похожие на пламя церковных свечей, рвется к перевернутому узкому месяцу, вспарывая ночную тишину, опостылевший шакалий вой. Когда из-за хребта снова появилось солнце, каменное нагромождение закончилось и началась отлогая осыпь, упирающаяся в покрытую чахлой растительностью равнину, изрезанную оврагами, на дне которых журчали мелкие мутные ручейки. Группа спустилась на равнину окольными путями, в обход осыпи, чтобы не оставлять следов. Здесь, на ровном месте, американец вдруг начал мычать и дергаться. |