Книга Тысячный этаж, страница 40 – Катарина Макги

Эйвери достала из сумки крошечную акустическую систему розового цвета и включила бесшумный режим: принцип действия почти тот же, что у «зоны невидимости», все звуковые волны поглощаются в радиусе семи футов. Окружающий мир притих, будто они сидели под водой.

– Так лучше, – Эйвери открывала салат с капустой и манго и поставила коробку на колени, – теперь мы можем поговорить с глазу на глаз. Эрис, что происходит?

– О чем ты? – неуверенно спросила девушка.

– Вчера я искала тебя в «Нуаже».

Сердце Эрис ушло в пятки. Нужно было придумать ложь получше.

– И мне сказали, что ты там не живешь, а вот твой отец – живет. Причем один.

– Верно. Что ж, дело в том… э…

Эйвери выжидающе смотрела на нее, и Эрис поняла, что так не может продолжаться. Она разрыдалась.

Подруга обняла ее за плечи, давая возможность выплакаться.

– Ну-ну, все в порядке, – пробормотала она. – Что бы там ни было, все образуется.

Эрис отстранилась и покачала головой. По ее щекам лились слезы.

– Нет, – прошептала девушка.

– Твои родители расходятся?

– Хуже. – Эрис прерывисто вздохнула, потом сказала то, что так долго не могла произнести вслух. – Как оказалось, Эверетт мне не отец.

Вот. Все и открылось.

Пока они неторопливо обедали, разговаривая с прежней откровенностью, Эрис поведала подруге все. Как узнала правду благодаря тесту ДНК, который сдала для документов по трастовому фонду. Каким разбитым выглядел отец и даже не посмотрел на нее, чувствуя себя преданным. Как они с матерью переехали на сто третий и остались практически без денег. Как прежняя жизнь Эрис навсегда ушла в прошлое.

Эйвери слушала молча. Лишь при упоминании сто третьего этажа в ее глазах промелькнул ужас, хоть она и пыталась это замаскировать.

– Вот беда-то, – сказала она, когда Эрис замолчала.

Та не ответила. Что тут скажешь?

Эйвери покрутила в пальцах травинку, о чем-то сосредоточенно размышляя.

– А что насчет твоего биологического отца?

– Ничего, – натянуто ответила Эрис. – Меня он совершенно не интересует.

– Прости, – извинилась Эйвери. – Я не хотела… не бери в голову.

Некоторое время подруги молчали. Наконец любопытство Эрис взяло верх над неловкостью ситуации.

– Думаешь, стоит с ним встретиться?

– Ах, Эрис, – вздохнула Эйвери. – Все зависит от тебя. Но будь я на твоем месте, то захотела бы его узнать. Может, ему будет интереснее, чем твоему отцу… Эверетту.

– Вряд ли это меня осчастливит, – ответила Эрис и отчего-то рассмеялась.

Ее смех прозвучал необычно, иронично, но и с привкусом горечи, однако подруга присоединилась к ней. Эрис полегчало, тугой комок в груди чуть ослаб.

– Итак, – произнесла Эйвери, – как я могу тебе помочь?

– Просто никому не говори. Не хочу, чтобы они… ты понимаешь.

«Жалели меня».

– Конечно. Эрис, когда пожелаешь, оставайся у меня с ночевкой и бери – какая понравится – одежду. До сих пор не могу во все это поверить, – слегка озадаченно проговорила подруга.

Эрис лишь кивнула.

– Подожди, – вдруг сказала Эйвери, – а что с твоим днем рождения?

– Из-за которого на меня все это свалилось? Мы с мамой ничего не обсуждали. Наверное, в этом году пропустим.

– Исключено.

Звонок известил о конце обеденного перерыва. Эйвери встала, протянула руку Эрис и подняла ее на ноги. Запястье подруги обхватывал элегантный теннисный браслет с бриллиантами, висевший по соседству с браслетом-обручем от «Гермеса», на ногтях блестел свежий маникюр. Ногти же Эрис выглядели неухоженными, кожа рук пересохла.

– Давай я устрою для тебя вечеринку, – предложила Эйвери. – «Баббл-зал», в субботу?

– Я не могу тебе это позволить, – неуверенно отказалась Эрис, хотя при упоминании о вечеринке ее сердце подпрыгнуло.

Эйвери заметила нерешительность подруги.

– Ну давай же. Я обо всем позабочусь, – настойчиво проговорила Эйвери. – К тому же мне самой не помешает отвлечься.

Интересно, о чем это она?

– Хорошо, – согласилась Эрис. – Если тебе не сложно. Спасибо.

– Ты бы сделала для меня то же самое.

Девушки вышли со двора и направились в коридор.

– Пойдем попозже за новыми платьями? – проговорила Эйвери, останавливаясь возле двери в свой класс. – Я все оплачу.

– Эйвери, ты и так делаешь слишком много, я не могу… – возразила Эрис, но подруга решительно перебила ее:

– Для этого и нужны друзья.

Прозвенел звонок, и Эйвери скрылась в классе.

Эрис медленно шла по опустевшему коридору. Она опаздывала на алгебру, но ее это ничуть не заботило. Впервые за несколько недель на сердце полегчало.

Вернувшись днем домой, Эрис застала маму в гостиной. Та сидела среди моря отсканированных документов со скрещенными ногами, в укороченных брюках стиля арт-тек и мешковатом свитере, а буйство золотисто-рыжих волос сдерживала огромная белая заколка. На нос Каролина нацепила старомодные очки. Выглядела она исхудалой и уставшей, ненамного старше своей дочери. Эрис поборола желание обнять мать.

– Зачем ты их надела? – не удержалась девушка, переступая через груду бумаг и направляясь на кухню.

Очки выглядели нелепыми и допотопными. Разве мама давным-давно не сделала операцию по лазерной коррекции зрения?

– Я носила их в колледже. – Каролина уныло пожала плечами. – Надеялась, они помогут мне сосредоточиться среди множества анкет.

Эрис уже забыла, что мама ходила на курсы в университет, до того как забросила учебу и переехала в Нью-Йорк.

– Что хочешь на ужин? – жизнерадостно спросила Каролина, словно предлагая дорогие суши или пиццу с черными трюфелями. – Я думала, может…

– Кто мой биологический отец? – прервала маму Эрис.

Этот вопрос удивил ее саму, но она не пожалела, что задала его: он все настойчивее крутился на задворках сознания, с того момента, как Эйвери затронула эту тему за обедом.

– Ах, – потрясенно выдохнула Каролина. – Я думала, ты не захочешь с ним встречаться.

– Может быть. Не знаю.

Мама внимательно посмотрела на Эрис, будто сомневалась в ее намерениях.

– Тогда я свяжусь с ним и все расскажу, – пообещала она. – Попробую.

До Эрис не сразу дошел смысл маминых слов.

– Хочешь сказать, он не знает обо мне?

– Все… очень сложно, ты же понимаешь.

– Нет, не понимаю!