Книга Тысячный этаж, страница 74 – Катарина Макги

Леда не поняла, что имел в виду хакер, говоря «от всех вас», но ей это было и не важно. Все рушилось. Леда потеряла лучшую подругу, потом Атласа, а теперь еще и Надю. Боже, ей просто хотелось поговорить с кем-нибудь. А еще странности отца! Леда чувствовала себя загнанной в угол, ее охватил страх. Хотелось выплеснуть свои эмоции. «Думай», – приказала она себе, но мысли ускользали. Девушка закрыла глаза и сделала глубокий неровный вздох.

С нее хватит.

Леда открыла фликер для Росса, хранившийся в папке черновиков, и, недолго думая, отправила его.

«Это я. Что у тебя есть?»

Вздохнув, Эйвери положила ноги на мягкий серый диван в гостиной. Равнодушно махнула рукой, прокручивая тысячи каналов на голографическом экране. В мыслях вертелся лишь Ватт и его взгляд в ту минуту, когда она прогнала парня из своей комнаты.

Эйвери чувствовала себя ужасно. Она совершенно не собиралась обманывать Ватта. Когда он только появился на пороге ее квартиры, такой неотразимый в своем смокинге, она испытала прилив радости. Весь вечер это ощущение лишь усиливалось.

Может, все дело в том, как он разговаривал с ней – искренне, с вниманием к ее интересам. Может, тому виною согревающий и чистый аромат, который она уловила, прислонившись щекой к груди Ватта на танцполе. Или же просто настало время решительных перемен: если Эйвери собиралась забыть об Атласе, нужны радикальные средства. Какой бы ни оказалась истинная причина, девушка хотела последовать совету Джесс – переступить черту и двигаться дальше. Она собиралась заняться с Ваттом сексом.

Но когда настал момент, Эйвери окаменела. Ей нравился Ватт – правда, но все же она не могла этого сделать. Зная, что это неправильно, она воображала, что ее первый раз будет с Атласом. При всем желании ей не удавалось уговорить себя лечь в постель с кем-то другим.

Девушке вспомнились слова Ватта: ей нравится думать о прошлом, в то время как он смотрит в будущее. Может, Эйвери так было проще – лишь бы не думать о своем будущем. Ведь будущее с Атласом казалось невозможным, а без него – невыносимым.

Эйвери снова взглянула на сообщения. От Ватта по-прежнему ничего. Она отправила ему короткий фликер, сказала, что ей жаль, что все так закончилось, и она надеется, что он хорошо добрался домой. Ответа не было.

Жаль, что Эйвери не могла обсудить все с Ледой. Но кто знает, до сих пор ли Леда и Атлас на приеме или уже приехали к Леде домой… Эйвери снова махнула рукой в сторону голографического экрана, изо всех сил пытаясь не думать о бывшей подруге и брате. Лучше сосредоточиться на неприятности с Ваттом, – это меньшее из двух зол.

Знакомо прозвучал гудок входной двери. Эйвери встревоженно выпрямилась, заводя за уши выбившиеся пряди волос. Родители давно вернулись и уже спали в своей комнате в дальнем конце коридора. Должно быть, это Атлас.

– Эйвери? – Он стоял на пороге. – Я не думал, что ты дома.

– Ты вернулся, – глупо сказала она.

– Ага. – Он устроился на диване рядом с ней.

– Я думала, ты с Ледой, – не удержалась Эйвери.

– Так и было, но я отвез ее домой. – Он сделал паузу. – Я сказал Леде, что мы не должны больше встречаться.

– А…

Охваченная восторгом, Эйвери возненавидела себя за то, что радовалась страданиям подруги. Если бы речь шла не об Атласе, то Леда давно бы позвонила ей, чтобы выговориться и придумать план мести.

Пару секунд они пялились в голографический экран, где шла реклама снека с питахайей ^[9]. Там кругами летали анимированные драконы, хлопая длинными ресницами.

– Так что у тебя с этим парнем, Ваттом? – Атлас повернулся к ней.

– В каком смысле?

– Что ты в нем нашла?

– Ты сам на прошлой неделе сказал, что он отличный парень! – фыркнула Эйвери.

Атлас не ответил.

– Тебя это вообще не касается, – раздраженно проговорила она, – но между нами все кончено. Похоже, это ночь расставаний. Счастлив?

Атлас не мигая смотрел ей в глаза:

– Эйвс, мне главное, чтобы ты была счастлива.

Ее злость улетучилась.

– Дело в том, – запинаясь, проговорила девушка, – что ты был прав. Ватт отличный парень. Не его вина, что он не…

Она не смела закончить мысль.

– Не – что? – спросил Атлас.

Эйвери так устала, ей надоело изображать равнодушие, видя Атласа с другими девушками, и прятать душевную боль за улыбкой. Притворство давило с такой силой, что казалось, еще немного, и Эйвери развалится на части.

Все же она колебалась. Если Эйвери признается Атласу, чего действительно хочет, то рискует потерять его навсегда.

– Что он – не ты, – наконец прошептала она.

Эти слова повисли между ними, подводя черту под существованием ее прежнего мира. В тишине зарождался новый мир. Эйвери затаила дыхание.

И вдруг Атлас обнял ее и поцеловал.

Эйвери радостно, безрассудно откликнулась, ее сердце возликовало. Их поцелуи были неистовыми, жаркими, она не могла насытиться ими.

Атлас подхватил ее на руки и направился по коридору в свою комнату. Эйвери прижалась лбом к его груди, слушая бешеный ритм сердца, совпадавший с ее собственным. Она испытывала те же чувства – радостное волнение и вместе с тем пронзительный страх, ведь они собирались совершить нечто запретное. Девушка задрожала.

Раздался грохот. Эйвери поняла, что Атлас случайно опрокинул лампу возле кровати. Они оба замерли, не смея вздохнуть. Родители спали в другом конце квартиры, но все же могли услышать.

Ничего не произошло, и через секунду Эйвери расслабилась.

– Прости, – заговорил Атлас, но девушка лишь засмеялась и потянула его на кровать.

– Не важно. Кроме тебя, все не важно.

Она подалась вперед, чтобы поцеловать Атласа, но он опередил ее. Его поцелуи обжигали кожу, прогоняли прочь все мысли.

Когда Эйвери проснулась, Атлас еще спал у нее под боком, положив руку ей на плечо. Его дыхание приятно щекотало ей ухо, как доказательство того, что все по-настоящему и она ничего не выдумала. Некоторое время девушка лежала неподвижно, наслаждаясь близостью с Атласом, потом перевернулась и поцеловала его.

Атлас зашевелился.

– Привет, – с сонной улыбкой проговорил он.

– О чем думаешь? – спросила Эйвери, потому что не знала, как вести себя.

– Прямо сейчас я думаю о том, как здорово лежать здесь и обнимать тебя, – пробормотал он, прижимая ее к себе покрепче.

Она уютно устроилась рядом, но в голове крутились миллионы вопросов.