Книга Плесните любви, пожалуйста!, страница 122 – Джеки Коллинз

Эшли была в коротко обрезанных джинсах и розовой рубашке, завязанной под грудью узлом. Тей – тоже в джинсах – надел белую майку без рукавов, чтобы были лучше видны его развитые плечи и бицепсы. Лори щеголяла в украшенных золотыми цехинами шортах и топике, а волосы собрала в два хвоста, стянутых простыми резинками.

– Ты выглядишь совсем как школьница, – сказал ей Клифф.

– А ты – как старый седой ковбой, – поддразнила она его.

– Будем считать, что это комплимент, – самодовольно усмехнулся актер. – Правда, я стремился создать несколько иной образ, но и это сойдет. Впрочем, мне не очень нравится эпитет «старый».

– Это потому, что ты не побрился, – заметила она, проведя кончиком пальца по его щетинистому подбородку. – К тому же седые ковбои не бывают молодыми. Они такие… солидные, в общем.

– Ну, тогда ладно, – смилостивился Клифф. – Честно говоря, я подумываю о том, чтобы отрастить бороду, пока я на каникулах. В самом деле, почему бы нет? Ведь здесь так хорошо, спокойно…

Лори крепче прижалась к нему.

– Мне очень нравится, когда ты такой…

– Какой?

– Ну… не звезда. Не Знаменитость на Отдыхе.

– То есть тебе не нравится, когда я веду себя как знаменитость?

– Угу. Но еще больше мне не нравится, когда ты ведешь себя как «Самый сексуальный мужчина».

– Что-о? Ты считаешь, что я недостаточно сексуален? – шутливо возмутился он.

– Для меня ты самый сексуальный, но это не должно распространяться на других… – «На всяких Эшли», – чуть не добавила она, чуть заметно покосившись в сторону блондинки.

– Ты чудо, Лори, – сказал актер, целуя ее в лоб.

– Спасибо, – промурлыкала она. – Я стараюсь.

– И к тому же ты очень красива, – добавил он.

– Еще раз спасибо.

– Знаешь, я давно хотел тебе сказать… – Клифф прищурился.

– Что?

– По-моему, мы… очень неплохо смотримся вместе. А ты как считаешь?

– Неужели ты только что это заметил? – насмешливо спросила Лори, но сердце у нее екнуло от волнения.

– Вообще-то, детка, когда говорят комплименты, нужно не огрызаться, а скромно молчать, – укоризненно сказал Клифф.

– Хорошо, я молчу, – ответила Лори и в самом деле надолго замолчала. Сейчас ей было так хорошо, что говорить просто не хотелось, а впереди была еще одна сказочная ночь.

Ночь с Клиффом.

* * *

– Утром я, наверное, уеду, – сказал Флинн, когда они с Хван собирались подняться на верхнюю палубу, чтобы присоединиться к остальным. – Сдается мне, я тут слишком засиделся.

Хван ответила не сразу. Она как раз красила ногти в ярко-красный цвет (ничего подобного Флинн раньше за ней не замечал – Хван всегда утверждала, что «наводить красоту» – занятие для девчонок, которым больше нечем заняться), поэтому сначала она подула на только что наложенный слой лака, потом, отставив руку, полюбовалась на плоды своих трудов и наконец произнесла:

– Интересно, почему ты так решил?

– Ты прекрасно знаешь, почему, – несколько раздраженно ответил он. – Для меня это самая настоящая мука – смотреть, как Сьерра продолжает уродовать свою жизнь. Мы поговорили, и мне показалось, что она начала прозревать, но теперь… Она снова почти не смотрит в мою сторону, а я… Ты даже не представляешь, насколько это больно! В общем, я уезжаю. Точка.

– Хорошо, ты уезжаешь. А как же я? – совершенно безмятежным тоном спросила Хван.

– Ты можешь делать что хочешь. Уехать со мной. Остаться. По-моему, Александру очень нравится с тобой беседовать.

– Но ведь по сценарию я – твоя девушка. Или ты забыл?

– Да брось, никто уже не верит, что мы вместе. Ведь ты целыми днями порхаешь вокруг Александра, словно бабочка вокруг статуи золотого Будды… – Он улыбнулся пришедшему на ум сравнению – вполне в китайском стиле, как ему казалось, но Хван неожиданно разозлилась.

– Ничего подобного! – резко сказала она и даже покраснела. – С чего ты взял?

– Даже на такой большой яхте мало что можно сохранить в тайне, – повторил Флинн слова Клиффа, сказанные, правда, по несколько другому поводу. – Кстати, если тебе интересно: Бьянка всерьез на вас разозлилась. На тебя и на Александра.

– Да это же просто смешно! – возмутилась Хван. – Между нами ничего нет. Александр просто предложил мне помощь в реализации кое-каких благотворительных проектов. Оказывается, он вполне разумный человек – умный, эмоциональный, щедрый и к тому же не чужд сострадания к тем, кому не повезло в жизни.

– Ну да, ну да… – Флинн задумчиво покивал. – И у тебя, конечно, и мысли не было запрыгнуть к нему в постель, так?

– Нет, Флинн, – торжественно ответила она. – Не было.

– Тогда давай уедем завтра вместе, – быстро предложил он.

Последовала еще одна долгая пауза, потом Хван покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Ты поступай как хочешь, а я, пожалуй, останусь.

– Ну и отличненько, – с показной бодростью заявил Флинн. – Мне все равно. Жду тебя наверху.

И он вышел, с трудом удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.

* * *

Мерседес торопливо «подбивала бабки». На борту «Бьянки» было двадцать пять членов экипажа и двенадцать гостей, считая Касьяненко с его подружкой-моделью. Большой праздник был запланирован только на завтрашний вечер, поэтому никого лишнего на яхте не было.

Отлично!

Она с нетерпением ждала появления Круза и его людей и хорошо к нему подготовилась. Обычно Мерседес избегала разного рода стимуляторов, но сегодня, чтобы не заснуть, она выпила несколько банок «Ред булла» и вдохнула пару дорожек кокаина. Наркотик, учил ее отец, позволял длительное время сохранять бодрость и предельную сосредоточенность – эффект, которого не давали кофе и другие легальные средства. Сейчас Мерседес вспомнила эти слова и покачала головой. Зачем, спрашивается, ходить в школу, если у тебя такой папан?

Два флакончика сильнодействующих снотворных таблеток она высыпала в предназначенный для команды суп, выбрав момент, когда кок отвернулся и оставил булькающий на плите котел без присмотра. Еще одну упаковку таблеток она на всякий случай бросила в тушеную фасоль, которую должны были подавать гостям к барбекю. Сонные пассажиры, рассудила она, куда менее склонны к сопротивлению, к тому же ей нужно было, чтобы сегодня вечером все легли спать как можно раньше – это могло существенно облегчить задачу Крузу и его людям.

Кирилла она оставила напоследок. С ним время нужно было рассчитывать с предельной точностью. Он казался таким большим и сильным, что Мерседес не знала, какое количество снотворного вырубит его с гарантией. Лучше переусердствовать, решила она, чем положить слишком мало, из-за чего Кирилл мог прийти в себя в самый неподходящий момент. Отнести охраннику его любимый шоколад Мерседес планировала позже, чем обычно, надеясь, что он вряд ли обратит на это внимание. Силач представлял серьезную опасность, и ей нужно было нейтрализовать его во что бы то ни стало.