Онлайн книга «Личный счет. Миссия длиною в век»
|
Бесследно исчезнув, ротмистр оставил после себя одну загадку: что именно он обнаружил в последнем банковском сейфе, что так несказанно обрадовался. Сидя долгими вечерами перед тараторящим на непонятных языках телевизором, Саша пытался найти решение и все время сползал то на корону Российской империи, то на крупный алмаз – брата-близнеца знаменитого «Орлова». Действительно – не несколько же пачек давно отмененных банкнот или кипа облигаций его так вдохновила? Но тщательнейший обыск в номере ничего не дал. Какой бы ни была обретенная драгоценность – она снова исчезла без следа… В конце концов, когда на деревьях начали набухать почки, Саша плюнул на все и укатил в Париж – Мекку всех эмигрантов, что политических, что экономических. Пристанище беглецов всех мастей. И потянулись невеселые дни… Саша уселся за столик давно приглянувшегося ему кафе с видом на Нотр-Дам-де-Пари и заказал чашечку капучино и сигару. Денег на карточных счетах пока хватало, и не хотелось думать, что будет, когда они завершатся. «Сумеешь работать сантехником, господин директор? – невесело подтрунивал над собой Александр. – Или дворником? А может, наймешься на сбор винограда куда-нибудь в Прованс?..» – Excusez, monsieur, – услышал он над самым ухом приятный женский голос. – Vous permettrez de prendre de votre petite table la salière? [16] За прожитые в Швейцарии и Франции месяцы Петров уже несколько поднаторел в местной «мове», но столь длинные фразы, да еще картаво выпаленные на огромной скорости, с парижским прононсом, до сих пор ставили его в тупик. – Что? – автоматически пробормотал он, поднимая глаза на вопрошающую, и опешил, настолько прекрасной показалась ему стройная шатенка, озаряющая неяркий парижский день лучезарной улыбкой. – Que? – Тут же поправился он. – О-о-о! Вы говорите по-русски? – изумилась девушка. – Вы русский? Акцент выдавал в ней француженку, но все равно возможность побеседовать на родном языке, впервые, может быть, с момента исчезновения «внутреннего голоса», обрадовала Сашу несказанно. – Да, я русский. – Бог мой, как интересно! – всплеснула руками незнакомка. – Я тоже русская, вы не верите!.. Не поверите. Говорила она вполне правильно, разве что слегка картавила и иногда путала ударения. «Как прибалтийка прямо, – подумал молодой человек. – Или полька…» С польками он наобщался в «Ржечи Посполитой» досыта, причем не только и не столько в деловой обстановке… – Вы из Союза?.. Пардон, из России? – спросил он и галантно отодвинул второй стул у своего столика. – Присаживайтесь, пожалуйста. – При… как? – мило сморщила носик девушка. – Садитесь? – Да-да, садитесь, пожалуйста. Парижанка не стала жеманничать и уселась. – Так вы… – напомнил Саша. – О нет! – еще раз улыбнулась незнакомка. – Я родилась здесь… Из России была… О, моя бабучка. Нет, бабушка. Перед бабушка. – Прабабушка? «Эмигрантская правнучка? Да-а-а… Везет мне на «бывших»…» – О, да-да… Прабабушка. А вы? – А я из России. Из нынешней. «Сейчас станет ахать… Конечно, ведь мы, русские, в их представлении сплошь бандиты…» – Как интересно! Из Санкт-Петербурга? – Нет, из Москвы. – Знаете, моя пра… бабушка тоже жила в Москве. А я всю жизнь думала… мечтала там побывать. Хотите, я покажу вам ее фото? Девушка вынула из сумочки изящное портмоне и, открыв, протянула Саше. «Ну да, – мысленно вздохнул он. – Сначала демонстрируете первому встречному свои кредитные карточки, а потом горюете, что вас грабят…» В прозрачном окошечке виднелось мутноватое фото: дама в белом платье и роскошной шляпе, сидящая в кресле, на спинку которого картинно облокачивался офицер. – Очень красивая, – на всякий случай похвалил мужчина, едва разглядевший черты лица, запечатленного на древней фотокарточке. – Похожа на вас. – Вы это находите? – улыбнулась девушка. – У вас хороший взгляд… как это… глаз. А как вас зовут? – Саша. Александр, – поправился молодой человек. – Какое замечательное имя! А меня зовут не… некрасиво. – Как же? – О-о-о! Вам не нравиться. – И все-таки. – Натали. Наталия. – Наташа? – О-о! Да, Наташа… Молодые люди явно нравились друг другу, и ничего не значащий разговор продолжался довольно долго. Строгий деловой костюм новой знакомой и минимум косметики у нее на лице вселял в Сашу уверенность, что перед ним не «ночная бабочка», собирающаяся заманить простака-иностранца в свои сети. Наоборот, она не позволила ему угостить себя, да и разговор велся все более на географически-исторические темы. «Как бы у нее телефончик выцыганить? – думал бывший бизнесмен, напрягая все силы, чтобы поддержать светский разговор. – Не даст ведь… А вдруг получится?..» Но мечтам его не суждено было исполниться… – Извините, мадемуазель, – раздался над ухом другой голос, на этот раз мужской и совсем не мелодичный. – Я украду вашего кавалера на пару минут? «Ну вот, похоже, начинается… – позади Сашиного стула стоял явный выходец с Кавказа, причем совсем не офранцузенный, как Шарль Азнавур или Анри Верней [17], – самый что ни на есть абрек в полной своей красе. – А ты скучал… Видишь, повеяло чем-то знакомым…» – Извините, Наташа, – поднялся он на ноги: не затевать же, в самом деле, разборки при столь милой даме. – У меня дела… Очень приятно было познакомиться. Мы сможем как-нибудь увидеться? – Да… Но кто эти люди? – Они мои… – Петров смерил кавказца взглядом с головы до ног, попутно отметив еще двоих, мнущихся у ограды. – Друзья… Извините еще раз. Сам не зная что делает, он наклонился над столиком, взял Наташину ладонь в свою руку и прикоснулся губами к кончикам прохладных пальцев, как видел когда-то в кино. А потом повернулся и зашагал к поджидавшим его кавказцам, оставив ошеломленную девушку в одиночестве… * * * – Ну и куда дальше? – Александр уселся на заднее сиденье припаркованного под липами «ситроеновского» минивэна, даже не думая сопротивляться «услужливым» незнакомцам, распахнувшим перед ним дверцу. Можно было, конечно, поднять шум, привлечь внимание редких в такой час прохожих (в основном туристов, кстати)… И, скорее всего, получить под ребро что-нибудь острое. Судя по всему, шутить ребята не собирались, и за их кожаными плечами явно маячила фигура Мамедова. Кто же еще мог отыскать человека-иголку в такой копне сена, как многомиллионный Париж? |