Онлайн книга «Личный счет. Миссия длиною в век»
|
Саша не стал спорить. Он и сам видел, что если когда-то бывшему прапорщику и приходилось ползать по-пластунски, то было это давным-давно… – Идите сюда! – наконец высунулся из-за кедра, перекрывающего обзор, вертолетчик. – Живее! Что никакой засады не было и в помине, выяснилось сразу: возле костра безжизненными мешками валялись два тела, давно остывшие. Стало быть, палили беглецы вовсе не от лихости или избытка чувств. – Чего они не поделили? – поднялся на ноги кандидат. – Кто знает… Отдыхаем пятнадцать минут и догоняем двух оставшихся. – Одного, – покачал головой фантаст. – Вон еще чьи-то ноги из кустов торчат. Третий бродяга лежал, свернувшись зародышем и прижимая к груди вещмешок, будто самое дорогое на свете. – Это Хрипатый! На заросшем щетиной изможденном лице приоткрылись страдающие глаза. – Пи-и-ить… – прошелестел едва слышный голос. – Пи-и-ить дайте… Общими усилиями раненого перевернули на спину, выкрутили окровавленный рюкзак из намертво стиснутых рук. – Ё-ка-лэ-мэ-нэ… – Саша замер с открытой фляжкой в руках. «Нельзя ему пить, – буркнул ротмистр. – Пуля в животе. Питье его убьет. Самое большее – губы смочить». «Как же быть? Может, все-таки что-нибудь можно сделать?» «Вы хирург? Ранение в живот в девяноста процентах случаев означает смерть. Долгую и мучительную. А если ранение не сквозное – в девяносто девяти…» «В животе, говорите…» – Так, берем раненого на руки и – к звездолету! – Не донесем, – покачал головой Михалыч. – И растрясем, и все такое… Его сейчас трогать нельзя. Я таких в Афгане во как навидался! – он ткнул открытой ладонью себе в горло. – Разве что бортом… Вертолетом то есть. Короче, вы его тут поддержите, а я – за вертушкой, напрямки. – А горючка? – Да хватит на туда-сюда! А потом что-нибудь придумаем… Это он говорил уже на бегу. – Не успеет, – безнадежно махнул рукой кандидат. – Отсюда до тарелки часов восемь хода… – Попытаемся продержаться, – пожал плечами бизнесмен. – Аптечка где? Пока Хрипатого перевязывали и укладывали на некое подобие носилок, сооруженных из двух жердей, разорванных вещмешков и кедровых лап, он то впадал в бессознательное состояние, то приходил в лихорадочное возбуждение. Пуля вошла чуть ниже и левее пупка, и, видимо, началось воспаление – живот посинел и вздулся, словно у беременной женщины. Антибиотики в аптечке были, но только в таблетках. А как дать их человеку, которому нельзя пить? Но обезболивающее Петров, стиснув зубы, вколоть раненому сумел, с горем пополам. И тот, пусть на время, перестал стонать, открыл воспаленные глаза. – Золото проклятое… – прошелестел он. – Все беды от него… – Какое золото? – не понял Саша. – Откуда золото? – Там… В рюкзаке… Небольшой, но увесистый мешочек, завернутый в тряпье, обнаружился на дне вещмешка раненого. – Килограммов семь будет, – с усилием покачал на ладони находку Агафангел. – Может, больше. – Десять, – прохрипел умирающий. – Считали… Александр отобрал гирю у фантаста, развязал стянутую шнурком горловину, и на ладонь хлынул поток каких-то маленьких блестящих кусочков. – Ну-ка, ну-ка… – взял один из них кандидат. – Не понимаю… Это же… – Зуб это… – попытался улыбнуться Хрипатый, но лишь скривил губы в мучительной гримасе. – Мой зуб… Мой запас… золотой… на черный день… – Вы размножили свой зуб? – Да… я… когда голову сунул… он и вылетел… * * * – Подняли! Окончательно впавшего в кому бродягу удалось доставить на корабль глубокой ночью. Самым трудным участком пути было протаскивание носилок через игольное ушко шурфа, ведущего к люку. Когда раненый оказался у мерцающих разноцветными бликами «ксероксов», он казался мертвым. Лишь поднесенное к губам зеркальце давало понять, что в Хрипатом еще едва-едва теплится жизнь. И жизни этой оставалось всего чуть-чуть. – А если он прямо тут концы отдаст? – засомневался фантаст в последнюю минуту. – Если, если… Да он по-любому сейчас кончится! – одернул болтуна Михалыч. – Подняли! Множитель, как и ожидалось, не принял ни одежды раненого, ни носилок. Обнаженное тело зависло в розовом киселе без всякой опоры, и непонятно было – жив Хрипатый или нет. – Вот она! – Олег Алексеевич выкопал из вороха окровавленной одежды кусочек металла. – Можно вынимать! Хорошо сказать, а как сделать? Первым решился вертолетчик. – Принимайте, – запустил он в «ксерокс» руки, закатав до локтей рукава. – Я один не удержу! Общими усилиями раненого извлекли из «сигары». – Кажется, дышит, – неуверенно заметил Саша. Хрипатый и правда дышал. Редко, медленно, но вколотые антибиотики, видимо, оказали свое действие: восковое лицо чуть порозовело, но в сознание раненый так и не приходил. Но все, что можно было сделать, уже было сделано… – Может, взглянем, что там получилось? – несмело шепнул кандидат Александру, когда раненого уложили и приставили присматривать за ним Агафангела. Петрова и самого подмывало сходить в «приемный зал» и поглядеть, что на этот раз выдал множитель. Поэтому он не стал отказываться. Шлепанье босых ног по полу они услышали, еще не дойдя до транспортерной. – Вы как знаете, – запаниковал бывший научник, интерес которого мигом испарился при этих звуках, – а я дальше не пойду! Саша пожал плечами и шагнул вперед. Только рука сама собой легла на кобуру пистолета… По залу слонялся голый человек. Сутулый, длиннорукий, кривоногий, он ничем не напоминал Хрипатого, и лишь когда повернулся, бизнесмен узнал в нем одного из «лихих». – Хрипатый, – окликнул Александр голого бродягу. – Ты как? Тот настороженно глядел на начальника и не произносил ни слова. «Мне кажется, – подал голос ротмистр. – Что он вас не понимает». И в самом деле – в глазах новорожденного светилась пустота… * * * «Что нужно сказать в этом случае?» Михалыч аккуратно подровнял лопатой свежий холмик над могилой – по всему было видно, что ему не впервой работать могильщиком, – и оперся на черенок, вопросительно глядя на невеликое население инопланетного корабля: Александра, кандидата Олега Алексеевича и «фантаста» Агафангела. – Помянем раба Божия? Никто не знает, как его звали? – Вроде бы на Николая откликался, – пожал плечами фантаст. – А фамилию я не знаю. |