Онлайн книга «За троном. Царская милость»
|
– Я не наемный убийца, я воин. Мое оружие сабля, пищаль. – У меня мало людей верных. – Ага, я со стороны, мной рискнуть можно? – Думай что говоришь. Есть одна задумка. Иван Михайлович в самом деле занедужил, лечца наверняка вызовет. Момент удобный. – Под видом лечца навестить? Так он меня в лицо знает. – Э, подготовка нужна. Цирюльник прическу другую сделает, волосы поправит. Слуги мои одежду тебе другую подберут. Ты языки знаешь ли? – Латынь, греческий, причем свободно. Говорить и писать могу. – А чего же раньше не сказал? Тебе самое место в Посольском приказе служить. Саблей махать – большого ума не надо, скорее – смелость нужна. Тогда у нас сладится все. План вчерне готов. Слуг тебе своих из самых толковых дам. Милославский, если за лечцом отправит, то за иноземным, в Немецкую слободу, на Кукуе. А вместо лечца ты пойдешь. – И кинжалом? Тогда я на улицу из дома не успею выйти. – Фи, зачем так грубо? Лекарства ему оставишь. – С ядом? – Ну вот, хватаешь на лету. – План подправить можно. Пусть сам лечец его осмотрит. При себе снадобий не будет, слугу пошлет своего с зельем. Вот слугу и перехватить, вместо него я пойду. Твое дело, князь, яд приготовить. – Ты еще хитрее меня. Если и случатся подозрения, то на лечца из немецкой слободы. А еще – в покои Ивана Михайловича тебя не пустят, он тебя опознать не сможет! Князь погрозил Алексею пальцем. – Аки змей мудр. И на другого подозрения перевести, и самому в стороне остаться. Я до этого не додумался. – Когда начинаем? – Не медля. Сейчас мой слуга отвезет тебя к цирюльнику, потом гардероб подберет. Слугу Гаврилой звать. Под ним еще с десяток шустрых людей. Всеми командовать будешь. Вот на первое время на расходы. После… э… из города исчезнешь. У тебя же сотня под Сызранью? Вот туда и вернешься на полгодика. Как в Первопрестольной подзабудется все, я тебя призову. Полиглоты мне самому в Приказе нужны. Жалованье хорошее положу, должность столоначальника. Алексей мешочек с деньгами взял, встал. – Все же, где яд взять? – Все вопросы с Гаврилой решай. – Тогда до свидания. Видимо, Гаврила был в курсе, что поступает в распоряжение Алексея. На возке к цирюльнику отвез. Тот остриг коротко, волосы хной покрасил, а бороду сбрил, оставив усы щеточкой по немецкой моде. Алексей посмотрел на себя в зеркало и удивился. Совсем другой человек! Гаврила снова за руку тянет. Приехали к неприметной избе где-то на окраине. То ли портной, то ли скупщик краденого, не понять. Алексей с Гаврилой в одной комнате сидят, портной одежду из соседней комнаты выносит. То размер не подходит, то не нравится сочетание портному. Одели Алексея по европейской моде: камзол, под ним жилет, рубашка, штанишки короткие, немного ниже колен, плотные чулки, а в завершение башмаки из грубой свиной кожи. Потом шляпу подобрали, ремень, сумку на ремне. Алексей молча удивлялся. Это какой же гардероб иметь надо? Свою одежду, сотника, в узел связали. Времени уже много, три ночи, скоро первые петухи запоют. – Все, устал. Вези на постоялый двор. – Тебе туда пока нельзя. Хозяин в новой одежде да и облике другом не признает, могут вопросы возникнуть, интерес ненужный. У нас другое место есть. Али у тебя что-то ценное есть на постоялом дворе? – Форма и кошель. – Я привезу, не беспокойся. – Коли так, найди яд. – Цикута устроит? – Вполне. И пусть твои люди за домом Ивана Михайловича следят. Коли приболел он, за лечцом слугу пошлет. Надо установить, что за лечец, где живет, имеет ли слуг, все, что можно, узнать. – Выполню. Алексей хмыкнул. Выполнимо, но сколько времени займет? Гаврила привез его к избе за забором. Не в центре, но до Красной площади рукой подать, минут двадцать пешком. Гаврила был здесь своим человеком, прислуга его словам подчинялась, как приказам. – Кушать будешь, Алексей? – Утром, сейчас спать. – Комната готова, прошу, – поклонился один из слуг. Алексей узел со своей формой занес, разделся. По европейской моде в комнате шкаф для одежды стоял, а не сундук, как в России. В обиходе сундук еще долго оставаться будет, но вся знать на шкафы перейдет после поездки Петра в Голландию. Алексей вещи повесил, свечу задул. В комнате только лампада горит перед иконами в красном углу. Сон пришел сразу. Алексей еще со времени армейской службы засыпал мгновенно, как и просыпался. Едва рассвет за окошком забрезжил, проснулся. И спал-то часа три с небольшим, а голова посветлела. Оделся, вышел в зал, а слуги уже на ногах. – Что кушать будем? – спросили его. – Если есть, кашу с мясом, пирожки, узвар. – Пожалуй за стол. В трапезную проводили, стул пододвинули. Вышколены, причем по европейскому образцу. Видимо, и иностранцы в сей избе бывали. Только поесть успел, заявился Гаврила. Остальные слуги тут же исчезли. Гаврила выставил на стол маленькую склянку. – Стоит несколько капель капнуть в любое питье, и дело сделано, о неприятеле можно забыть. Хм, шустро! – В немецкой слободе лечцы есть? – Как не быть? Трое! Немец Густав, англичанин Виблей и голландец Левенброй. – Мне бы хотелось о каждом узнать. – К вечеру обскажу. Кое-что есть. Все добропорядочные, опытные. Если интересующее нас лицо обратится к кому-то из них, узнаем. Я к каждому дому уже приставил наблюдателей. – Нужное нам лицо может обратиться и к русскому лекарю. – Не исключено. У его дома еще двое наших. Большие домовладения вельмож имели два въезда. Один парадный для хозяина и гостей, другой выходил на другую, параллельную улицу, для хозяйственных нужд: дрова на телеге для печей привезти, для водовозов, мусор вывезти. С землей под дома в Москве напряг, да и стоит дорого, оттого участки небольшие и стоят дома тесно, при пожарах опасно. Но Иван Михайлович вполне мог позволить себе купить участок большой. Раз Гаврила поставил двоих своих помощников, стало быть, план участка знает, подошел к наблюдению ответственно. – Хорошо. Известий буду ждать здесь. Гаврила появился часа через два. Внес в комнату узел, Алексей его сразу узнал, там находилась форма сотника, в которой он сражался на заставе, плыл на кораблике. Пропыленная, но еще добротная, постирать бы ее только. Гаврила на стол выложил кошель. – Все забрал, что было в твоей комнате. Алексей за кошель взялся. Гаврила руками развел. – Ну, не изволь беспокоиться, все деньги в целости. |