Онлайн книга «Время побежденных»
— Что? — встрепенулся Хенрик. Он, видимо, остаток пути продремал в своем кресле. — Уже подлетаем? — Да. Мы на базе. — А почему огни не горят? — Не знаю, — ответил я горько, — ничего не знаю. Вертолет мягко коснулся земли. Мотор сбавил обороты, лопасти вращались все медленнее. Я отстегнул ремни и распахнул дверцу. Меня окружила тишина. Полная тишина, какая бывает только в дурных снах. Ни звука шагов, ни окрика часового на дежурной вышке. Я вгляделся — по-моему, она вообще пустовала. Страшное предчувствие медленно овладевало мной. — Ну что? — мои спутники тоже вылезли из вертолета и теперь стояли, озираясь в этом жутком безмолвии. — Не знаю. Пошли. Держи пистолет наготове, Хенрик. И я двинулся в направлении темных приземистых зданий базы. Сначала я шел быстрым шагом, потом сорвался на бег. — Осторожней, Олаф! — крикнул у меня за спиной Карс. Я только махнул рукой. Дверь была открыта — не распахнута настежь, просто открыта, и внутри царила такая же безмолвная тьма, как и снаружи — никаких признаков человеческого присутствия. Я наугад распахнул ближайшую дверь. Это была комната, где размещались патрульные. В мертвенном свете наступающего утра проступал ряд аккуратно заправленных коек. Никого. В коридоре раздался звук торопливых шагов — в этой звенящей тишине он показался мне почти громом. Я поспешно бросился обратно, но это были всего-навсего Хенрик и Карс. — Ну что, — спросил Хенрик, — никого нет? — Никого… пусто! Куда они могли все подеваться? — Ни следов стрельбы, ничего? — Вроде нет. Нужно осмотреть всю базу. Внезапно меня захлестнула шальная надежда. — Может быть… может быть, они эвакуировались? — Тогда они должны были забрать с собой личные вещи, — сказал Хенрик, — хотя бы по минимуму. — Нужно проверить. И мы вновь двинулись прочесывать пустые комнаты. Солнце поднялось над горизонтом, и сквозь окна проникал холодный утренний свет. По пути я свернул в столовую — она тоже была пустынна; пластиковая поверхность столов отсвечивала в солнечных лучах, вокруг столов застыли аккуратно расставленные стулья. — Никаких следов борьбы? — спросил Хенрик. Я покачал головой: — Нет. Может… надо осмотреть лабораторию. — Все еще надеешься, что она там? — Ни на что я больше не надеюсь. Лаборатория располагалась в другом крыле здания. Мы шли туда по молчаливым коридорам, и наши шаги гулким эхом отдавались в этой абсолютной пустоте. Дверь была распахнута настежь. Металлические детали оборудования сверкали холодным блеском, солнце отражалось в застывших рядах пустых пробирок… на стуле лежал аккуратно сложенный белый халатик Сандры. Ни записки, ничего. — Не хотелось бы мне тебя расстраивать, Олаф, — сказал Хенрик, — но такое ощущение, что здесь и вправду никого нет. На них не напали, они не эвакуировались… просто исчезли. — Верно, — с трудом выговорил я, — иначе она бы оставила мне хоть какую-то записку. Она же знала… Горло у меня перехватило, я больше не мог выговорить ни слова. Хенрик неловко похлопал меня по плечу. — Ну-ну, дружище, успокойся. — Что мы будем дальше делать, Олаф? — вмешался Карс. — Я не понимаю… Я не ответил. — Насколько я помню, у них тут была радиостанция, — сказал Хенрик. — Что ты хочешь делать? Дать SOS? — Не уверен, сумеем ли мы с кем-нибудь связаться. Сами знаете, радиосвязь тут, рядом с Гиблыми Землями, никакая, но, может, радио хоть на прием работает. — Что ты надеешься услышать? — Да хоть официальные сообщения какие-нибудь. Мы же не знаем, что в остальном мире делается! Я вздохнул. — Какая разница? — Нет, Олаф, так не пойдет. Мы не для того вернулись живыми, чтобы теперь опустить руки и вообще отказаться от борьбы. А потом… вдруг мы все-таки выясним хоть что-нибудь, что поможет тебе отыскать ее? — Маловероятно. Я же читал в сводках про такие случаи. Люди просто исчезают, и все. — Так не бывает. Никто не может просто пропасть. Он может пропасть куда-то. Я устало сказал: — Оставь меня в покое. Делай что хочешь. — Надо же, — тихо заметил Карс, обращаясь к Хенрику, — никогда не видел, чтобы Олаф так переживал из-за девушки. Да он всегда сам их бросал — и ничего… — Уймись, чучело, — огрызнулся я, — что ты понимаешь со своим графиком воспроизводства? — Пойдем, Олаф, — повторил Хенрик, — что толку стоять посреди комнаты? Он подтолкнул меня к выходу, и мы двинулись к радиостанции. Крохотное помещение было таким же безлюдным, как и все остальные. Я взглянул на молчавшее оборудование. — Генератор-то не работает! — По-моему, он исправен, — возразил Хенрик, — просто отключен. Но, по крайней мере, у приемника должен быть запасной источник питания. Ага… вот он. Он повернул тумблер, и шкала радиоприемника зажглась мягким желтым светом. Хенрик осторожно начал вращать верньер. — На длинных волнах ничего, — сказал он наконец. — Лос-Анджелес молчит. Из динамика доносился лишь неразборчивый гул да потрескивание атмосферных разрядов. — Может, приемник просто не работает, — с надеждой спросил я, — тут так бывает! Хенрик покачал головой: — Не уверен… такое ощущение, что все передачи просто прекращены. Попробуем поймать север. Он вновь повел стрелку вдоль шкалы. — Сильные помехи… похоже, опять магнитная буря. Ага, вот. Нью-Йорк. Кажется, я что-то поймал. Вот послушайте. Он прибавил громкости. Еле слышимый из-за треска атмосферных разрядов голос возбужденно говорил: — Это распространяется во все стороны от Мексиканского нагорья, точно взрывная волна. Происходит это всегда одинаково: сначала отдельные люди начинают вести себя странно, уверяют, что видят или слышат что-то необъяснимое, отмечены случаи, когда на глазах у родных и друзей некоторые внезапно теряют привычный облик и превращаются в нечто не поддающееся описанию. Так до сих пор и не удалось установить, происходит ли это на самом деле или же это всего-навсего галлюцинации, вызванные воздействием какого-то прежде неизвестного фактора. Затем начинается цепная реакция загадочных исчезновений; пустеют целые кварталы, города… Те немногие уцелевшие, которые оказались непосредственными свидетелями происходящего, находятся в таком глубоком шоке, что от них ничего нельзя добиться. Нью-Йорк уже практически опустел. Из Вашингтона тоже нет никаких известий. Белый дом молчит. Мы, группа репортеров, забаррикадировались в здании телецентра, но, полагаю, эта волна докатится и до нас. Тревожные сообщения поступают из Европы… |