Книга Шпионские страсти, страница 37 – Ольга Куно

Придя к этому выводу; я почувствовала, как где-то в глубине души огромной неповоротливой змеёй зашевелилась зависть. У меня, понимаете ли, день рождения — и я сижу тут одна! А у него, готова поспорить, никакого дня рождения нет (не может же быть такого совпадения!) — и он сидит тут, видите ли, в окружении близких родственников!

В действительности, конечно, дело было вовсе не в дне рождения. Просто, что греха таить, я испытывала порой чувство тягучей тоски при виде дружного семейства. Не всегда, конечно, зачастую я просто не задумывалась на эту тему, поглощённая другими заботами. А вот сегодня всё совпало — и дата, и вынужденное безделье, да и неожиданная встреча с Нарциссом, наверное, подлила масла в огонь.

Впрочем, чем дольше я наблюдала за семейным ужином (а взгляд раз за разом невольно возвращался к накрытому на четверых столику), тем меньше испытывала желание завидовать агенту. Потому что среди весёлого семейного праздника я видела совершенно не весёлого мужчину. Нет, он пил, ел, смеялся, временами даже шутил, но в его взгляде, устремлённом в сторону в то время, когда дамы были заняты беседой друг с другом, виделась тоска. Я всё больше убеждалась в том, что вижу человека, который чувствует себя чужим в кругу родных и близких. А это едва ли не хуже, чем моя собственная ситуация, когда родных и близких просто нет.

Такая картина была мне хорошо знакома. По опыту тех самых немногочисленных друзей, коллег по службе, которых мне доводилось видеть в семейном кругу. И о причинах я тоже знала хорошо. Наша профессия подразумевает высокий риск и строгую секретность. И то и другое приводит к тому, что раскрывать природу своих занятий, даже самым близким людям, строжайше запрещено. Нарушение данного запрета чревато серьёзными последствиями как в работе, так и в личной жизни. Ибо слишком удобно надавить на агента, получив сведения о его семье.

В итоге в общении с родственниками приходится постоянно выкручиваться, отмалчиваться и лгать. И уж конечно, поделиться своими проблемами, чувствами и переживаниями тоже оказывается невозможно — разве только в совсем абстрактной, иносказательной форме. И чувству близости такие обстоятельства не способствуют.

Они о чём-то беседовали, шумно, но не более чем того позволяли приличия, распивали уже вторую бутылку шипучего вина. Я задумчиво ковыряла вилкой очередное блюдо. И наступил момент, когда Нарцисс повернулся и с немалым удивлением обнаружил моё присутствие. Я безэмоционально отсалютовала ему осьминогом в чесночном соусе.

Что-то шепнув своим спутницам, агент поднялся из-за стола и подошёл ко мне.

— Привет.

Садиться без приглашения он не стал, остановился рядом, опустив одну руку на спинку моего стула.

— Привет.

— Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Взаимно.

— Ты что-то празднуешь? — спросил он, немного помолчав.

— Скорее наоборот, — мрачно ответила я, не желая вдаваться в подробности.

Вновь воцарилось непродолжительное молчание. Родственницы Нарцисса то и дело бросали в нашу сторону заинтригованные взгляды, но этим их участие в нашей беседе ограничивалось.

— Ты молодец, — снова заговорил он. — Отлично справилась с ситуацией.

— Ничего особенного. — Я прекрасно поняла, что речь идёт о попытке похищения принцессы. — На самом деле, нам крупно повезло, что преступник был один. Я вырубилась ненамного позже тебя, так что будь у него сообщник, нам всем бы пришлось несладко.

— Если бы был сообщник, они были бы вынуждены прибегнуть к более простым методам, — возразил Нарцисс. — Вряд ли сразу несколько человек могли бы получить иммунитет к сонной магии. А с простыми методами и нам было бы легче справиться. Так что не слишком-то и много тут зависело от везения.

Я безразлично пожала плечами, дескать, как скажешь.

— Как ты себя чувствуешь?

Информацию через Эстли я, конечно, получала исправно, однако ответ из первых уст — это всё же совсем другое.

— Отлично, — сказал Нарцисс с такой интонацией, словно и сам был удивлён этому факту. — Как будто ничего не было.

— После продолжительного сна наверняка приходится восстанавливаться, — заметила я.

— На это хватило двух дней.

— Чудесно. — Я улыбнулась.

Постояв ещё с полминуты, Нарцисс отпустил спинку моего стула.

— Прости, я должен вернуться к своим, — объяснил он.

— Не стоит извинений. — Я помахала ему рукой в знак того, что отпускаю, и он может без зазрений совести занять своё законное место в кругу родных.

Именно так он и поступил. Я продолжила поедать осьминогов, закусывая печёной картошкой, и даже пропустила момент, когда самая старшая из спутниц Нарцисса встала из-за своего стола и приблизилась к моему. Опомнилась, лишь заметив упавшую на тарелку тень.

— Прошу прощения. — Женщина широко и, как мне показалось, искренне улыбнулась. — Понимаю, что мы с вами не представлены, и потому моё поведение не вполне тактично, но я стремлюсь компенсировать таким образом ещё большую бестактность, допущенную моим сыном. Было в высшей степени невежливо с его стороны не пригласить вас за наш стол. Вы должны его простить: мы отмечаем семейный праздник (моя старшая дочь скоро выходит замуж), и он побоялся, что она окажется против общества кого-либо не из семьи. Большая ошибка с его стороны. Мы всегда рады друзьям моего сына, тем более что их совсем не много.

Я несколько напряглась от такого напора. Конечно, мне ничего не стоило присоединиться к весёлой компании, пусть даже в основной своей массе незнакомой. Однако я сильно сомневалась, что это нужно самому Нарциссу. Я лишь уверилась в своих сомнениях, бросив взгляд в его сторону и увидев, с каким напряжением он следит за нашим общением.

— Благодарю вас, леди. — Не зная статуса собеседницы, я, как и положено, выбрала наиболее внушительное обращение из возможных. — Но я действительно не хотела бы нарушать ваше семейное уединение. Право, меня нисколько не тяготит моё временное одиночество.

Но женщина была неумолима.

— Нет-нет, я настаиваю, — с улыбкой, делающей любое возражение крайне невежливым, заявила она. — Не хочу слышать никаких отговорок. И вы нисколько не помешаете нашему уединению. Мы будем очень рады в кои-то веки пообщаться со знакомой Джозефа.

«Стало быть, Джозеф — его настоящее имя», — мысленно отметила я, вынужденно следуя за женщиной. Расторопный слуга, вовремя оценив ситуацию, двигался за нами, перенося заказанные мною блюда на столик, за которым проходило семейное празднество.

— Прошу вас.

Другой слуга уже пододвигал специально принесённый для меня стул.

— Меня зовут Леана Кантри, — представилась мать Нарцисса. — А это мои дочери, Амалия и Луиза. Амалия на следующей неделе выходит замуж.

— Примите мои поздравления, — обратилась я к старшей из двух сестёр.