Онлайн книга «По ту сторону синей границы»
|
вдох бесполезно выдох вдох выдох вдох * * * – Войдите! – Ха! – шепнул Андреас. – Я тут уже был однажды. В кабинете директора отвратительно пахло средством для уборки. Директор Шнайдер сидел за письменным столом, навалившись на него толстым животом. Он что-то писал карандашом в тетради, не обращая на нас внимания. Мы поставили ранцы на пол и подошли к столу. – До перемены еще пять минут, – прошептал Андреас и показал на свои новенькие часы с Максом и Морицем [66] на циферблате. У Морица глаза дергались туда-сюда в такт секундам. Директор наконец на нас посмотрел. – Почему учительница математики послала вас сюда? Андреас пихнул меня локтем – отвечать надо было мне. – Мы смеялись во время минуты молчания, – пробормотала я. – Нечаянно… Директор кивнул. – Мы не специально, честное слово, – торопливо добавил Андреас. – Дело не в этом. Чью память мы должны были почтить этой минутой молчания? – Леонида Ильича Брежнева. – Так-так. А когда вообще проводят минуту молчания? – Когда человек умирает. – Именно! Директор встал и похромал к окну, скрипя резиновыми подошвами. – Вам, конечно, известно о заслугах Генерального секретаря КПСС Леонида Ильича Брежнева? – Да. Он откашлялся. – И о заслугах Владимира Ильича Ленина? – Да. – Товарища Эриха Хонеккера? – Да. – А разве смеются, если эти люди умерли? – Нет. – Хонеккер-то жив еще, – шепнул Андреас и хихикнул. – Что вы там шепчетесь? Мы замерли, уставившись в пол. Директор снова уселся в кресло. – Дневники на стол! Мы достали дневники и протянули их ему. На обложке моего красовалась наклейка со Смурфиками. Директор долго ее рассматривал, потом раскрыл дневник и что-то нацарапал там красной ручкой. То же самое он проделал с дневником Андреаса. Прозвенел звонок на перемену. Директор отдал нам дневники, мы вышли в коридор. Там нас ждали Торстен, Мартина и Мануэла – все с красными клоунскими носами. Андреас порылся в карманах, выудил такой же, нацепил его и велел мне: – Читай вслух! Я открыла дневник на странице с записью: – «Ханна недостойным образом вела себя на минуте молчания в связи с кончиной Л. И. Брежнева, не проявив надлежащего уважения к памяти покойного». – А у тебя что? – хихикнув, спросила Мануэла. Андреас начал читать. Через клоунский нос его голос звучал почти неузнаваемо. – «Андреас недостойным образом вел себя на минуте молчания в связи с кончиной…» Слово в слово! Вот скучища! – Ой, нет… – вдруг сказала Мартина, глядя куда-то за наши спины. К нам направлялась фрау Тиль в облаке лаванды. – Что! Здесь! Происходит! – отчеканила она, делая паузу после каждого слова. – Немедленно снять носы! – Сегодня же начало карнавального сезона! – возразил Андреас. – Одиннадцатое число одиннадцатого месяца! – Нет! – У нее даже дыхание перехватило. – Вчера скончался товарищ Брежнев! Какой карнавал?! Вы о чем?! Вам должно быть очень, очень стыдно! Немедленно снять носы! Мануэла что-то шепнула на ухо Мартине. – И прекратите шептаться! Сейчас же! В такой день! Вся страна скорбит! Пусть вам будет стыдно! Мы безропотно сняли носы и пошли на школьный двор – все-таки переменка. После уроков по дороге домой настроение было ниже плинтуса, особенно у Андреаса: отец придет с работы, увидит запись в дневнике и наверняка его поколотит. – А давай поедем в Варнемюнде в «Волну»! – вдруг предложил он. – Бросим дома портфели, быстренько соберемся и рванем. Мне все равно влетит, так уж лучше попозже. – Давай! Я подождала Андреаса у двери его подъезда. Потом зашли ко мне. Мама была на работе, папа, к счастью, спал так крепко, что не слышал, как я роюсь в шкафу. Собрав вещи, мы побежали на Главный вокзал и сели в электричку до Варнемюнде. В бассейне «Волна» народу против обыкновения было немного. Несколько бабулек в одинаковых красных купальных шапочках трещали друг с другом, держась за бортики. Когда включали волны и во все стороны летели брызги, бабульки начинали громко взвизгивать. – Остальные купальщики небось дома сидят, Брежнева водкой поминают, – предположил Андреас. Мы стали гоняться друг за другом по волнам. Андреас попробовал меня притопить, и у него сломались очки. А мои начали протекать. Глаза щипало от хлорки. Мы ушли греться в теплой воде лягушатника и там стали ждать, когда снова включат волны. Никогда еще мы не чувствовали себя в бассейне так вольготно. Из настоящих пловцов был только дядька с волосатой спиной, он упорно плавал туда-сюда кролем. Мы попробовали ему подражать. У меня получалось так себе, Андреас вообще чуть не утонул. Мужчина рассердился, что мы ему мешаем, и прогнал нас в сектор для не умеющих плавать. Там Андреас стал грести руками, как в кроле, а ногами скакал по дну. Выглядело это так потешно, что я хохотала до боли в животе. Накупавшись, мы вышли из бассейна и тут же замерзли. Как обычно, прошли мимо отеля «Нептун». Народу в его ресторане было битком, все ели фирменное блюдо – бройлеров. Мы прижались носами к оконному стеклу и стали наблюдать за гостями. Когда открывалась дверь, изнутри доносился восхитительный запах жареных куриц. – А у нас сегодня на ужин бутеры с ливерной колбасой… – вздохнул Андреас. Обратно к вокзалу мы пошли через темный курортный парк. С замиранием сердца пару раз съехали с белой каменной горки. В парке мы были совершенно одни. * * * Не плыву – парю… Бороться с водой больше нет смысла. Она меня держит. Не дает уйти вниз. Всё как ты говорил. Тепло и светло. Огромный красный шар солнца – прямо передо мной. Солнце правда здесь? И я тоже здесь? Плыви дальше! А небо? Где небо? Плыви дальше! Высоко надо мной – чайка. Дыши размеренно! Она настоящая? |