Онлайн книга «Демон с соседней улицы»
|
– Госпожа Бжезицкая-Макагоненко? – Я вежливо постучал в фанерную дверь. – Да-а… кто та-ам? Зачем вам бедная, усталая женщина-а… – У вас неоплаченный счёт за сотовый. – Глупости-и… – Дверь распахнулась, и на пороге возникла чуть растрёпанная дама лет пятидесяти, худая до скелетообразности, ресницы наклеены, к впалой груди прижалась засаленная книжица «Ромео и Джульетта». – Видите ли-и… я сейчас несколько в образе-е… вечером премьера-а… – Понимаю, что отвлекаю по пустякам, но такая у меня работа. Могу войти? – Без цветофф и шампа-анскага к актрисам входить не бла-го-славляется-а! Клянусь, даже Сара Бернар подавилась бы чёрной завистью за один такой тон, голос и позу. Но и я не первый день из Пекла выполз. – Нам ваши шалости известны. – Я открыл свой портфель, доставая бутылку недорогого виски и подтаявшую плитку горького шоколада. – Ваше имя, мужчина-а? – Могу войти? – Вы еврей? – Неужели? – Да заходите уже-е… Госпожа Нюта, цапнув за грудки, едва ли не силой втянула меня в свой «будуар» и захлопнула дверь с лязгом охотничьего капкана. Птичка в клетке! По крайней мере, в её глазах мелькнуло хищно-сладострастное выражение. – Ну-у? Что же вы вцепились в эту бутылку? Ставьте-е уже её на стол, искуситель… По-моему, она выглохтала почти половину ещё до того, как я вообще попытался объяснить ей суть моего визита. – О, так вы мой давний поклонник, правда-а? – Нет. – Вы не любите-е театр? Впрочем, я тоже его не люблю. Настоящее искусство должно быть лишено-о пошлости человеческих чувств, они лживы наскво-озь. Я долго не мог придумать, как промолчать так, чтобы и вежливо, и в тему. В озвученном ответе пригласившая меня дама не нуждалась, поскольку пила из горла. Актёры, они такие… – А хотите знать, как ко мне пришло-о понимание моей роли-и? – Нет, честно говоря, у меня… – Я вам расскажу, но только-о вам! – Не надо, я по другому вопросу. Я из… – Мне было достаточно взять в руки пла-атье Джульетты. – Непьянеющая актриса посмотрела на меня сквозь зелёное стекло бутылки. – Я вдохнула запах и-и услышала голос. Не в голове-е, в сердце-е. Только сердце-ем можно пытаться прикоснуться к душе-е этой девочки-и… – Простите. – Я сунул руку в пиджак, доставая и разворачивая перед ней жёлтый лист договора. – Вы подписали эту бумагу, согласно которой получаете право на роли, какие вам только заблагорассудится. А с любой наглой претенденткой или хотя бы дублёршей непременно происходит несчастный случай. Тоже по вашему выбору и желанию. – Какие смешные вещи вы говорите-е… Я никому не желала-а зла-а! Право, я выше всего этого. Я так давно хочу-у уйти отсюда, уехать далеко-далеко на закат, чтобы вздохнуть наконец всей грудью! А эти девчонки-и, ничего в голове, ни души, ни сердца, только грудь. Тугая-а, молодая-а грудь! Вам не понять… вы кто? – Ваш кредитор. – Я попытался отобрать у неё бутылку, но бесполезно, она отпрыгнула к зеркалу, шипя, как сиамская кошка. – Давайте не будем всё усложнять. В конце концов, вы получили всё, что хотели… – О да-а! Я сразу поняла-а, что вы мой поклонник-ик. Вы любите театр так, как люблю его я. – Срок вышел, грешница! – Говорите-е, – жеманно потянулась пятидесятилетняя Джульетта, нюхающая старое платье. – Скажите-е мне это ещё раз, у вас такой воз-буждаю-щий голос. – Охотно. – Я сразу принял свой истинный облик. – Срок вышел, грешница! Пробил час оплаты! Госпожа Анна Бжезицкая-Макагоненко оценила меня с ног до головы совершенно трезвым взглядом, потом махом допила остатки виски и, закрыв глаза, рухнула в угол, головой в урну. Я осторожно ткнул когтем её жёлтую коленку. – Ну ладно, возможно, так даже лучше. В конце концов, мне приходилось доставлять клиентов в Пекло даже по частям. В тот же миг в дверь постучали. Я едва успел вернуть себе человеческий вид, когда в гримёрку шагнул небритый патлатый тип в длинном свитере и драных джинсах. – Нюта! Рыба моя, пора на сцену, через час спектакль… О нет! Что вы наделали? – Это не я. Она сама. – Вы притащили сюда виски! – Обличающий взор мужчины гневно указал на валяющуюся под столиком бутылку. – Нюте же нельзя пить до выхода на сцену! Рыба, как вас там?.. – Абифасдон. – Рыба моя Абифасдон, вы запороли мне премьеру! Понимаете? Эта перезрелая мадемуазель не встанет до завтрашнего дня, гореть ей в Аду. – Как вы угадали? – смутился я. – Я режиссёр, я не угадываю, я знаю, – жёстко обрезал он, неожиданно хватая меня за руку. – Вы покраснели словно девица. Идите сюда, ближе к свету. Встаньте, рыба моя, встаньте! – Я вам не… – Да! Да-а! Это будет культурный шок! Вы будете играть мою Джульетту! – Нет. – Да, рыба, да! – захохотал он. – О, какой огонь в глазах… – Нет же, я сказал! – И голос, голос, словно медные литавры! – Меня развернули за плечи и вытолкнули из гримёрки. – Кто сказал, что Ромео влюбился в девушку? На самом деле это были чувства двух юношей, запретная любовь, которую они скрывали от всего мира, и тайна, которая в конце концов разорвала их. Рыба моя, это будет нечто! Я вырвал свой рукав и уже практически собирался дать кое-кому в морду, когда небритый тип сделал глаза кота из мультфильма и напомнил: – А ещё вы споили единственную актрису. У нас нет дублёрши, вы мой должник. Мой и бессмертного Шекспира! – Платье не надену, – прорычал я. – И кстати, Шекспир тут никаким боком ни при чём, все пьесы писал английский драматург и шпион Кристофер Марло. – Рыба моя, мне оно параллельно! На сцену, на сцену! Девочки, гримёра сюда! Живо, живо, живо! Через час я блистал на подмостках старого драматического театра. Успех был настолько шумным, что мне на какое-то время даже захотелось сменить работу. Домой пришёл поздно вечером с цветами, конфетами, пахнущий шампанским и перемазанный губной помадой. Поэтому, чем меня огрела жена, уже не помню. Великую и неподражаемую Анну Бжезицкую-Макагоненко забрал через четыре дня: шеф простил мне задержку с исполнением заказа, списав всё на форс-мажор. Его озабоченная секретарша перехватила меня на выходе и умоляла дать автограф на страничке городского еженедельника «Факты и сплетни», раздел культуры, статья «Шекспир перевернулся бы в гробу». Новое видение, оригинальный ход режиссёра, молодой актёр, нарочито примитивное решение, ошарашенные зрители, ни одного аплодисмента, и тем не менее шумный успех в узком кругу просвещённой культурной публики. Театралы… |