Книга Кремль 2222. ВДНХ, страница 67 – Владислав Выставной

Бука не ответил. Подошедший Книжник увидел жуткую картину: изо лба сидевшего на полу с закатившимися глазами Тюфяка торчала здоровенная никелированная игла, через которую по прозрачной магистрали, пульсируя, уходила кровь – прямо в ту самую тумбу, на которой сейчас лежал Зигфрид.

– Что происходит? – спросил Книжник. – Тюфяк вернулся? Когда, как?

– Он вернулся, чтобы предать нас снова, – холодно отозвался Бука. – Подкрадывался с обратной стороны, наводя своих приятелей. Надеюсь, хоть так он искупит свою вину.

– Погоди… – Книжник поежился. – Что-то не похоже на переливание крови…

– А это и не переливание, – сказала «белоснежка». – Зато сейчас вашему другу станет лучше.

Книжник не смотрел на Зигфрида. Он с ужасом наблюдал, как полное тело Тюфяка вдруг стало сдуваться, словно пустой мешок. Оно оседало, как будто таяло, и кожа, съежившись, обвисала на скелете.

– Мы убили его… – проговорил Книжник.

– Если тебя это успокоит – я убил его, – твердо сказал Бука. – Разве ты не привык убивать врагов во имя жизни друзей?

Книжник отвел взгляд. Все это казалось подлым, неправильным. Пока он не услышал протяжного вздоха Зигфрида:

– Когда это я заснуть успел?

Воин поднялся, сел на своем постаменте, повращал головой, разминая шею. С интересом поглядел на собственные руки, сжал и разжал пальцы. Произнес:

– Странное ощущение. Словно заново родился…

Он легко вскочил на ноги, выхватил меч – и проделал серию молниеносных ударов против невидимого противника, покрыв почти всю площадь комнаты. И так же мгновенно швырнул меч обратно в ножны.

– Даже дыхание не сбил, – чуть удивленно сказал он. – Лет десять назад был в такой форме. Просто чудо какое-то.

Стоило порадоваться за друга, но что-то заставило Книжника обратиться к Буке:

– А тебе могут вернуть здесь твои утраченные силы? Ты же их тоже потерял, вроде – как здоровье…

Бука покачал головой:

– Это не то. Мои силы не человеческого происхождения. Ты же знаешь, родился я в Чернобыльской Зоне отчуждения, и в момент катастрофы что-то случилось со мной, младенцем еще. Мои силы – это энергия взбесившегося атома. И чтобы вернуть мне хоть часть способностей, нужен второй Чернобыль. Но здесь нет такого места…

Поразительная догадка сверкнула в голове Книжника. Он бросился к Буке, заговорил быстро и страстно:

– Есть, есть здесь такое место! База «Атомная энергия» – слышал про нее?!

Бука пожал плечами:

– Даже не думал об этом.

– А ты подумай! На каждой базе есть свой тотем – должен быть и у «Атома»! Если и есть что-то, способное снова сделать тебя тем, кто ты был, – оно находится именно там!

– Думаешь? – Бука с сомнением поглядел на Книжника. – Может, ты прав, и есть смысл попробовать…

– Есть, есть такой смысл! – Книжник говорил горячо, пытаясь вложить в слова всю силу убеждения. – Ведь ты никогда не был обыкновенным – ты всегда был носителем особых способностей – и этим ты помогал людям! Может, у тебя будет шанс сделать что-то важное, может, даже великое. Что толку, если ты сгинешь здесь, на своем болоте, без цели, без смысла?..

Продолжить он не успел. Рядом со входом что-то взорвалось, комнату заволокло дымом. Под яростный крик Зигфрида едва успели занять оборону – прежде, чем в «приемный покой» ворвалась вооруженная толпа.

В завязавшейся схватке Книжник даже не понял, когда абсолютный перевес нападавших, в которых он успел выпустить два арбалетных болта, вдруг перестал быть решающим, а затем прекратился вовсе. Когда Черт помог ему высвободиться от захвата какого-то тощего негодяя, пытавшегося свернуть ему шею, часть нападавших уже лежала, изрубленная, на стерильном полу, другая же спешно отходила под ударами меча «воскресшего» Зигфрида.

Атака захлебнулась, и маленький отряд получил возможность перевести дух. На полу стонали раненые, но «жрица Здоровья» не спешила оказывать первую помощь – ее цена была уже известна. Среди раненых лежал, скрежеща зубами от боли, Хрипатый, собственной персоной.

– Здорово дерешься, – тяжело дыша, бросил Зигфриду Черт. – Но все равно мы так долго не продержимся. Они нас измором возьмут.

– Теперь они знают, что нас стало больше, – добавил Книжник. – И в следующий раз не оставят нам шансов.

Зигфрид лишь молча кивнул. Он вытирал тряпкой раскаленный клинок, на котором шипела вражеская кровь. Ситуация становилась патовой. В это время снаружи раздался еще один знакомый голос:

– Вы храбро сражаетесь! Жаль будет убивать вас! Но мы дадим вам шанс – при одном условии!

– Кто это там вякает? – поинтересовался Зигфрид. – Дерзит что-то.

– Это Оракул, – узнал Книжник. – Он может.

Черт снова выглянул из укрытия и крикнул:

– Ну и что за условия? Только не заламывай цену, не так вы сильны, как думаете!

– Черт, это ты, что ли? – отозвался Оракул. – Ты же был нашим другом – зачем ты помогаешь врагам?

– Жизнь так сложилась! – отозвался Черт. – Сам понимаешь – сегодня ты в фаворе, завтра тебя на стейки нарезают.

– Ну, да, бывает, – усмехнулся Оракул. – В общем, условие такое. С вами Бука – тот самый, что оказался самозванцем, из-за которого столько народа перебило друг дружку. Выдайте его нам – и отправляйтесь на все четыре стороны.

– Интересное предложение. – Черт поежился. – Надо посоветоваться.

Он шарахнулся от выхода к остальным, сгруппировавшимся у белого постамента, пробормотал:

– Ну, вы все слышали…

Книжник с трудом заставил себя поглядеть на Буку. Тот выглядел совершенно спокойным, разве что, бледнее обычного.

– Если другого выхода нет – я пойду к ним, – сказал Бука. – Незачем всем погибать.

– Незачем идти на поводу у подонков, – возразил Зигфрид, поднимаясь с пола и «на мягких лапах» подходя к выходу. – Я предложу им другие условия… Эй, там, снаружи!

– Это еще кто? – глухо отозвался Оракул.

– Тот, к кому лучше прислушаться, – крикнул Зигфрид. – Вы там зря надеетесь взять нас напором. Даже, если получится – я гарантирую, что большая часть ваших не сможет разделить с тобой эту радость. Подумай, оно тебе надо?

– Ладно, что предлагаешь ты?

– Думаю, тебе понравится. Я слышал про Ристалище, где крепкие ребята у вас бьются насмерть. Я предлагаю на Ристалище себя.

– Что значит – себя?

– Я буду драться в одиночку – с любым количеством бойцов, которых вы выставите против меня. Хоть всех разом. Если я побеждаю – вы не трогаете Буку. Убиваете меня – его уже некому будет защитить. Как предложение? Вы же любите такие зрелища?

Ответом была тишина. Можно было подумать, что Оракул вообще проигнорировал слова воина. Правда, слышался гул многочисленных голосов: похоже, предложение заинтересовало рядовых бойцов.