Онлайн книга «Холодные сердца»
|
Бет рассмеялась, но потом резко остановилась: – Больна? – Да, – сказала Мэг. – Психически. Больна на голову. – О, не смеши! – И не собиралась. Я серьезно. Все эти коллекции, навязчивые идеи с цветами, кухонными полотенцами и… радугами… Бет пожала плечами. – И думаю, что это началось еще в детстве. Ты же знаешь, она собирала волосы. Все делают вид, что это нормально. Но ведь это не так. Это безумие. – О чем это вы шушукаетесь? – спросил Рори, застав сестер в прихожей; его длинные светлые волосы нависали прямо на глаза, а тощие ноги, как у отца, скрывали мешковатые джинсы. Несомненно, он был самым красивым мальчиком в классе. Но его пока вряд ли интересовало, обращают ли на него внимание одноклассницы. Ему только что исполнилось двенадцать. – Ни о чем, – прошипела Мэг. – Вы говорите о мочалках, ведь так? Мэг промолчала. Вместо нее ответила Бет: – Не начинай. – А я ничего и не начинаю, – небрежно бросил он. – Просто мне кажется, здорово, когда есть запас. Мочалок для посуды никогда много не бывает. – А где Риз? – спросила Бет, осторожно меняя тему разговора. – На улице, – ответил Рори. – Пялится на что-то. Все трое рассмеялись, поскольку ответ был предсказуем. Мэган посматривала то на Бет, то на Рори, ведь, невзирая на все их разногласия, брат и сестра все же были ее единомышленниками. Потом вдруг ее мысли перенеслись к Ризу, крошечному, непостижимому, непонятному Ризу – он в одиночестве лежал в саду, уставившись в пустоту синевы. На мгновение ей захотелось выйти в сад, разыскать его и спросить, о чем он думает. Но тут в прихожей зазвонил телефон; это был Эндрю Смарт, который приглашал ее в субботу на вечерний концерт, и едва он позвонил, как все остальные мысли улетучились из сознания Мэган. Пасхальное воскресенье выдалось теплым и солнечным. Мэг никак не могла открыть глаза из-за ослепительного утреннего солнца. Радиобудильник только что сообщил ей, что сейчас 8.29. Она перестала бороться с собой и снова сомкнула веки. Пока она ждала, что к ней снова вернется сон, в ее мыслях вертелись воспоминания о приятных событиях вчерашнего вечера: визг шин на асфальте, Эндрю Смарт и его друг Ник подъезжают к ее дому, чтобы забрать ее на концерт, металлический привкус водки из фляжки, которую они по очереди передавали друг другу, солнце, заходящее за силуэты высоких деревьев и окрасившее окрестности в размытые оттенки медного цвета. Она вспомнила пальцы Эндрю, рассеяннно щекочущие ее шею, замечательное взрослое ощущение того, что в этом нет ничего страшного и все так и должно быть, предчувствие скорого побега из дома и из деревни, жужжание голосов в очереди, дразняще окутывающие место проведения концерта, запах холодного пива, прикосновение чужих липких футболок к ее голым рукам, рука Эндрю на ее плече, музыка, рокот голосов и постепенное нарастание и ослабление звука на танцполе, затем прикосновение прохладного воздуха к ее коже, когда они мчались домой вниз по извилистым дорогам, остроконечные тени деревьев, отбрасываемые на дорогу светом фар, потом быстрый поцелуй в губы перед оградой ее дома… Вот и все… Это не было свиданием в привычном понимании этого слова. Ник сидел на заднем сиденье и с нежностью смотрел на них, а потом сказал: «Ох, голубки». Тогда Эндрю бросил в него скомканной бумажкой, а Мэг в это время выскользнула из машины и пробралась в темный спящий дом, легкая, как воздух, улыбающаяся и пахнувшая чужим сигаретным дымом. Она от неожиданности подскочила, когда увидела в кухне Риза. – Риз! Черт, я чуть не описалась от страха. Что ты делаешь тут так поздно? Он сидел в пижаме за кухонным столом, его гладкие светлые волосы аккуратно обрамляли лицо. Руки брата лежали на столе, купаясь в голубоватом свете луны, просачивающемся через окно. Он пожал плечами. – Мне не спится, – сказал он. Мэг нахмурилась. – А почему бы тебе не почитать книгу или еще что-нибудь? – спросила она. Он снова пожал плечами и сжал руки в кулаки. – Пойдем, – сказала она. – Я тоже слишком перевозбуждена, не усну сейчас. Пойдем, посмотришь со мной телик. В гостиной было темно, только в камине поблескивали тлеющие угли. В комнате тут и там были заметны следы родительского ужина: два пустых бокала из-под вина, банка от оливок, почтовая корреспонденция, кулинарная книга, раскрытая на рецепте «Курица Марсала». На продавленном диване по-прежнему виднелись вмятины от родителей и собаки. Подушки не взбиты, мусор не убран – создавалось впечатление, что родители внезапно исчезли, а не просто пошли спать. Они застали концовку какого-то старого американского фильма с женщинами с филированными стрижками, мужчинами в нелепых брюках-клеш и заунывным саундтреком. Мэган принесла пакет апельсинового сока и два стакана. – Мэгги! – откуда-то сверху она услышала пронзительный голос отца. – Это ты? – Да. – Я просто хотел убедиться, что ты пришла. Доброй ночи, милая! – И тебе, пап. Мэг и Риз переглянулись и улыбнулись. – Ты долго там сидел? – спросила Мэг. Риз в очередной раз пожал плечами. – Не знаю. – И часто ты так? – Не так чтобы очень. – О чем ты думал? – Да особо ни о чем. По телевизору американская дамочка кричала на американского мужика в авиаторских очках и золотой цепочке. При этом они стояли под пальмой. Обычно на таких сценах Мэган переключала канал. Но сейчас из-за музыки и водки она расслабилась, а первые робкие признаки влюбленности еще сильнее погрузили ее в благостное состояние, поэтому она ближе придвинулась к брату, задумчиво посмотрела на него и спросила: – Ты счастлив, Риз? Он слегка развернулся к ней: – Конечно, я счастлив. – А в школе все в порядке? – Да. Все отлично. Она немного помолчала, а потом продолжила: – Просто, знаешь, мне кажется, у Рори уже столько друзей, а ты… – Уместнее назвать их приятелями, а не друзьями, – огрызнулся он. Мэган кивнула. – Конечно, – согласилась она, – а в школе у тебя есть кто-то, с кем ты много общаешься, ну, в обеденное время и прочее? – Разумеется, – ответил он. – Куча народу. – А они хорошо к тебе относятся? Риз вперил в нее злобный взгляд. – Давай просто посмотрим фильм, хорошо? – сказал он. – Я не хочу смотреть фильм. Я хочу поговорить с тобой. Мы никогда не разговариваем. – Болтовня – это пустая трата времени. – Как ты можешь так говорить? |