Книга Бункер. Смена, страница 60 – Хью Хауи

В тот день на Дональда обрушилась вся абсурдность его существования в этом мирке. Ему здесь было не место. А находился он тут только из-за девушки, с которой встречался в колледже, чьи чувства наверняка помогли ему победить на выборах, которая вовлекла его в этот убийственный заговор, а теперь вытащила из оков ледяной смерти. Все великие совпадения и восхитительные достижения его жизни исчезли в одно мгновение, сменившись веревочками кукловода.

— Какая трагическая потеря.

Вынырнув из мыслей, Дональд обнаружил, что церемония завершилась. Анна с отцом чуть в стороне что-то обсуждали. Доктор Снид стоял в ногах капсулы, вводя настройки на попискивающей панели. Дональд остался наедине с Эрскином, худым мужчиной в очках и с британским акцентом. Он разглядывал Дональда, стоя напротив за капсулой.

— Он был в моей смене, — глупо пробормотал Дональд, пытаясь объяснить, почему он присутствует на службе. Он мало что мог сказать о мертвеце. Шагнув ближе, он посмотрел через окошко на спокойное лицо внутри.

— Знаю, — отозвался Эрскин, жилистый мужчина, на вид лет шестидесяти или чуть старше. Поправив очки на узком носу, он тоже заглянул в окошко. — Знаете, он вас очень любил.

— Не знал. В смысле… он ничего такого мне не говорил.

— Была у него такая странность. — Эрскин, чуть улыбаясь, разглядывал покойного. — Великолепно понимал других, но не очень-то умел с ними общаться.

— Вы знали его по прежней жизни? — спросил Дональд, не сумев иначе сменить тему. «Прежняя жизнь» для кого-то являлась табу, но с другими о ней можно было говорить свободно.

Эрскин кивнул:

— Мы работали вместе. Ну, в одном госпитале. Несколько лет приглядывались друг к другу, пока я не сделал открытие.

Он протянул руку и коснулся стекла, навсегда прощаясь со старым другом.

— Какое открытие?

Дональд смутно помнил, что Анна о чем-то таком говорила.

Эрскин посмотрел на него. Приглядевшись, Дональд решил, что ему может быть уже за семьдесят. Он выглядел таким же лишенным возраста, как и Турман. Так антикварные статуэтки покрываются патиной и больше не стареют.

— Это я обнаружил ту большую угрозу, — сказал он.

Его слова прозвучали скорее как признание вины, чем гордое заявление, а в голосе пробилась печаль. Снид закончил настраивать панель, поднялся, извинился и ушел, направляя пустую каталку к выходу.

— Наноботы, — вспомнил Дональд. Анна о чем-то таком говорила.

Он увидел, как Турман о чем-то спорит с дочерью, ударяя кулаком по ладони, и у него возник вопрос. Ему захотелось услышать ответ от кого-то другого. Захотелось узнать, совпадают ли два варианта лжи и не могут ли они заключать частицу правды.

— Вы были доктором медицины? — спросил он.

Эрскин задумался, хотя вопрос казался достаточно простым.

— Не совсем, — ответил он с сильным британским акцентом. — Я их создавал. Только очень маленьких. — Он сжал пальцы в щепотку и, прищурившись, посмотрел на них сквозь очки. — Мы работали над тем, как обезопасить солдат, обеспечить им лечение после ранений. И тут я обнаружил в образце крови чью-то чужую работу. Крохотные машины, созданные делать противоположное. Машины для борьбы с нашими машинами. Незримая битва уже кипела там, где никто не мог ее увидеть. И уже совсем скоро я обнаружил этих мелких ублюдков повсюду.

Анна и Турман направились к ним. Анна надела бейсболку. Волосы она собрала в узел, который заметно выпирал на макушке. Это была простейшая маскировка того, что она женщина, полезная разве что на расстоянии.

— Я бы хотел как-нибудь поговорить с вами об этом, — торопливо сказал Дональд. — Это могло бы помочь мне… разобраться с проблемой восемнадцатого бункера.

— Конечно, — согласился Эрскин.

— Мне надо возвращаться, — сказала Анна Дональду.

Губы у нее слегка кривились после спора с отцом, и Дональд только сейчас осознал, в какой ловушке она оказалась. Он представил целый год, прожитый на военном складе с разбросанными по столу схемами. Спать на той узкой койке, не иметь возможности подняться в кафетерий, чтобы взглянуть на холмы и темные облака или даже поесть, когда захочется, а не зависеть от других, приносящих ей необходимое.

— Я немного провожу молодого человека, — услышал Дональд слова Эрскина, положившего руку ему на плечо. — Хочу немного поболтать с нашим мальчиком.

Турман прищурился, но возражать не стал. Анна в последний раз сжала руку Дональда, взглянула на капсулу и направилась к выходу. Турман последовал за ней, чуть позади.

— Пойдем со мной. — Дыхание Эрскина туманило воздух. — Хочу тебе кое-кого показать.

38

Дорогу между капсулами Эрскин выбирал целенаправленно, словно проделывал этот путь десятки раз. Дональд шагал следом, потирая озябшие руки. Он провел слишком много времени в этом помещении, похожем на склеп. Холод вновь стал проникать в его кости.

— Турман все повторяет, что мы были уже мертвы, — сказал он, решив задать Эрскину прямой вопрос. — Это правда?

Эрскин оглянулся, подождал, пока Дональд его догонит, и задумался над вопросом.

— Ну? Да или нет?

— Я никогда не видел устройство, эффективное на сто процентов. Мы в своей работе даже близко к такому не подошли, а все, сделанное в Иране и Сирии, было намного грубее. Впрочем, у Северной Кореи имелось несколько элегантных решений. Я бы поставил на них. То, что они уже создали, могло погубить большинство из нас. Так что эта часть ответа достаточно близка к правде. — Он зашагал дальше через зал со спящими мертвецами. — Даже самые страшные эпидемии рано или поздно выжигают себя, так что сказать трудно. Я настаивал на мерах противодействия. Виктор настаивал на этом. — Он обвел зал рукой.

— И Виктор победил.

— Именно так.

— Как думаете, у него… появились сомнения? И поэтому он?..

Эрскин остановился возле одной из капсул и опустил ладони на ее холодную крышку.

— Я уверен, что у всех нас есть сомнения, — печально проговорил он. — Но не думаю, что Вик хоть раз усомнился в правильности этой миссии. Не знаю, почему он так поступил. Такое было не в его характере.

Дональд заглянул в капсулу, к которой его привел Эрскин. В ней лежала женщина средних лет с заиндевевшими ресницами.

— Моя дочь, — пояснил Эрскин. — Мой единственный ребенок.

Они помолчали. В наступившей тишине слышалось лишь еле различимое гудение тысяч работающих капсул.

— Когда Турман принял решение разбудить Анну, я мог лишь мечтать о том, чтобы поступить так же. Но ради чего? Повода не было, а ее опыт не требовался. Кэролайн бухгалтер. К тому же несправедливо вырывать ее из снов.

Дональду хотелось спросить, будет ли такое справедливо хоть когда-нибудь. Какой мир Эрскин предполагал показать дочери в будущем? Когда ее разбудят для нормальной жизни? Счастливой жизни?