Онлайн книга «"Чёрный туман"»
|
Джип был новеньким. От него пахло свежей краской. Этот запах сливался с запахом весеннего ветра, будоражил, куда-то торопил. Капитан Солодовников, впрочем, знал, куда. Дорогу уже отремонтировали. Только кое-где насыпь все еще оползала в огромные воронки, оставленные авиабомбами, может, нашими, а может, немецкими. Возле воронок водитель притормаживал, лихо объезжал по самому краю и гнал джип дальше. Возле лесного болотца капитан Солодовников приказал остановить. Еще неделю назад он присмотрел в ольхах, залитых водой, заросли калужницы. Весенний первоцвет только-только зацветал. Снег на болоте, в ольхах, лежал, должно быть, долго, пока его не подтопило водой. – У тебя лопата есть? – спросил он водителя. – А как же! У меня, товарищ капитан, полный набор всего необходимого. – И водитель вытащил из-под сиденья большую саперную лопату с укороченным черенком. – Иди-ка сюда, – позвал он водителя. – Давай вот этот цветок, прямо с корнем… Да не вывози его в грязи. Капитан Солодовников вытащил из торфяной почвы длинные узловатые корни, обмыл их в чистой воде, потом несколько раз окунул весь цветок, так что он засиял своей молодой зеленью. – Смотри, Голованов, – сказал Солодовников водителю, – в дождь этот цветок закрывается почти полностью. Сегодня дождя нет, и он немного раскрылся. В солнечный день будет сверкать. А ну-ка, давай вон ту каску. Они опустили корни калужницы в немецкую каску, валявшуюся у насыпи, налили в нее воды. – Вот, теперь порядок. – И капитан Солодовников посмотрел на своего водителя и спросил: – Голованов, ты в цветах разбираешься? – Да не особенно. – Как не особенно? Ты же деревенский! – Деревенский. Но у нас, кроме георгинов, никаких других цветов не было. И георгины, товарищ капитан, все одинаковые. Бордовые, с желтой серединкой. У всей деревни – одинаковые! Но зато когда расцветут!.. – И водитель засмеялся. – Вот видишь, разбираешься. А в женщинах? – Пока еще нет. – И Голованов притушил улыбку. – Жениться не успел. Но после войны сразу женюсь. Это я уже решил. – В женщинах, значит, не особенно. Что ты так? Усы уже бреешь, а на девок не поглядываешь? – Да поглядывать-то поглядываю. Да только баловство все это. У нас в деревне так не принято. – А как у вас принято? – У нас так: нравится девушка, сватов засылай, а там все и решится, согласна она за тебя пойти или нет. – Без сватов, значит, нельзя? – Нельзя. Батька кнутом отходит, а с той стороны и покалечить могут. – Строгие у вас нравы. Вот тебе и георгины. – У нас так. Зато семьи крепкие. И если, к примеру, муж загулял или жена изменила, то виноватого могут и из деревни прогнать. – Вот как?! Значит, и у вас штрафбат есть. Лихо. А скажи: вот этот букет женщине понравится? – Вере Ивановне, что ль? Капитан Солодовников хмыкнул, строго посмотрел на своего водителя: – Разговоры, что ль, в батальоне разговариваете? А? – Да нет, товарищ капитан, это я только вам… – Ладно, говори, понравятся эти цветы Вере Ивановне или нет? – Это дело такое… Когда женщине цветы даришь, она, мне кажется, на цветы особо и не смотрит. Главное, кто подарил. И то, что – цветы. Когда, товарищ капитан, преподнесете ей цветы, внимательно наблюдайте. Женщина в этот момент беззащитна. И свое к вам отношение тут же выкажет. Вы все поймете, как она к вам относится. – Ну вот, а говоришь, что не разбираешься в женщинах. А тут же все и растолковал. Ты в какой деревне жил? – Крутели. Большая деревня. У нас на Алтае все деревни большие. – А цветы вы там женщинам дарите? – Бывает. Муж – жене, жених – невесте. – А просто так? Женщине! – Как это – просто так? Просто так, как вы сейчас хотите подарить вот эти калужницы? – Ну да. – Нет, так не дарят. У нас если дарят цветы чужой женщине, значит, замуж ее зовут. Чтобы лишних слов не говорить. – Вот как? – И капитан Солодовников задумался. – Мудреная у вас местность, Голованов. По-вашему, значит, если я сейчас с этими цветами к Вере Ивановне заявлюсь, то это все равно что в сваты приехал? Так? – Так, товарищ капитан. – Ну, тогда будешь моим шафером! – Шафером? Шафер – это когда венчаются. Шафер держит венец над головой жениха в церкви, когда венчаются, – уточнил Голованов. – И что, у вас в Крутелях и церковь есть? – Есть. Наша деревня вовсе и не деревня, а село – Крутели-Покровское. Так оно называется. Раньше больше называли просто Покровским. На Покров устраивали ярмарку. Веселая была ярмарка! Даже духовой оркестр играл. А теперь называют просто Крутелями. Посреди церковь. Батюшка есть. Служит. Только в колокола не бьют. Сельсовет приказал языки с колоколов снять. – И венчают? – Венчают. – Вот и родители мои – венчанные. Жизнь прожили – друг другу грубого слова не сказали. А я не венчался. И – что? А ничего хорошего. И капитан Солодовников почувствовал вдруг, как отяжелела каска с калужницей в его руках. И, чувствуя, как в нем мгновенным вихрем закручивается смесь обиды и злости, поспешил сунуть цветы на заднее сиденье, с глаз долой. Он знал себя. Полетит сейчас в болото и эта каска, и калужница, и все его сватовство… Не шла из головы Мальва. И, казалось бы, уже проклял ее, выжег из сердца порохом и огнем. Однажды встал с батальоном, взял винтовку убитого бойца и пошел в первой цепи. Никто не знал, что творилось в его душе. Даже капитан Подосинников. Даже этот интеллигент из бывших учителей ничего не понял. Он думал, что комбат граненый стакан засадил, вот и полез на бруствер с пьяной головы. Как же она могла? Как посмела? Уйти с немцами… Она что, полюбила другого? Немца? Или кого из полицаев? Так полюбила, что и его забыла и родину? Значит, все, что было до войны, – чепуха? Письма он получал из дому регулярно. Писала и сестра, и отец. О Мальве больше – ни строчки. Ничего не спрашивал и он. Но сердце болело. Не мог он смириться с вероломством той, единственной, которую когда-то полюбил так, как любят только раз в жизни. Он и теперь, как ему казалось, любил, но уже не Мальву, не женщину, которую потом назвал именем цветка, а ту девочку со школьной скамьи, навсегда оставшуюся в прекрасном прошлом. И вот теперь рядом с той девочкой появлялась другая. Или это блажь? Или женщину захотелось, так что и за цветами в болото полез… – Голованов, а у тебя, как у настоящего водителя, там, под сиденьем, фляжки нет? – Воды? – Нет, не воды. – Другой нет. – Хреново. – Капитан Солодовников задумчиво покачал головой. – Ты заведи. Пусть будет. Рану там кому промыть… Ну и прочее… А так, какой же ты водитель? |