Онлайн книга «Ежевичная водка для разбитого сердца»
|
– Ну? – спросила я. – Ничего, ничего. – Катрин Сароян! Что ты хотела сказать? – Ничего! Ничего! Я примерно представляла себе, что бы она сказала, если бы не осеклась, но мне нравилось мучить подругу. – Нет! Что ты хотела сказать? – Ну… я никогда не была в восторге от Флориана… Она боязливо покосилась на меня, точно ожидая удара. – Все правильно, Кэт… я это знала. Я не добавила, что Флориан отвечал ей тем же. Эти двое – полные противоположности – никак не могли друг другу понравиться: они жили на разных планетах, с разными ориентирами, разными принципами, даже разной космогонией. Единственной их точкой соприкосновения была я, и поскольку оба искренне любили меня, они шесть лет мужественно терпели друг друга. Флориана до такой степени раздражала буйная натура Катрин, что он даже выработал занятный прием – вычеркивал существование моей подруги из своего сознания. Катрин, разумеется, была не из тех, кто даст так запросто себя вычеркнуть. Поэтому совместные вечера нередко кончались тем, что она орала в лицо Флориану, а тот смотрел куда-то вдаль, где грубых и лишенных такта женщин не существует. – Ты знала? – спросила Катрин. Свято веря в свой актерский талант, она всегда терялась, когда ее ловили на лжи или скрытности. – Ну, так… Не надо быть доктором психологии, чтобы понять, что вы, мягко говоря, не вполне совместимы… – Я не ненавидела его, не думай! – Я знаю, знаю… – Я обняла ее за плечи, прижалась щекой к пухлому валику шевелюры. – Это был просто не твой человек, он действовал тебе на нервы, но ты очень старалась ладить с ним из дружеских чувств ко мне. – Я была уверена, что ты ничего не замечаешь… Она так расстроилась, что меня одолел смех. – Ничего страшного… правда, ничего страшного. Главное – ты старалась. – Короче, что он тебе вчера сказал, чертов немчура? – Только не надо расистских выпадов, пожалуйста. Я улыбнулась ей и приступила к рассказу о вчерашнем обеде. После того как я все поведала Максиму, дело шло легче – я даже подпустила немного юмора, изобразив, как плакала и как не в меру драматично покинула ресторан. Катрин слушала меня, смеясь и пронзительно взвизгивая в нужных местах (от ее «КАК?», когда я озвучила кличку и возраст чертовой хипстерши, подскочил старый пес, спокойно дожидавшийся хозяина у аптеки). – Мне очень жаль, Жен, но это, черт его дери, полное дерьмо. Что это за свинское отношение?! Ты вовсе не хочешь, чтобы с тобой обращались, как с ребенком! Что за хрень? – Ну… – Что – ну? – Ну, может быть, он где-то прав, Кат. – Да брось ты! Тебе что, мозги промыли? – Да нет, ты подумай! Подумай серьезно. Она подумала, сдвинув брови, примерно треть секунды. – Фигня, и только. – Я не уверена… честно. Правда то, что меня это устраивало… где-то… на каком-то уровне… Не знаю. – Эй, если ты у нас – дитя, то я тогда кто? Мы уже пришли к магазину. Служитель, которому Катрин дала доллар, поздоровавшись: «Привет, Ги, как семья?», открыл перед нами дверь. – А может быть, это Флориан ведет себя уж чересчур по-взрослому, тебе это не приходило в голову? – спросила она, когда мы рассматривали красные австралийские вина. Я задумалась. Как ни странно, эта гипотеза показалась мне блестящей. – Нет, не приходило… Но тебе не кажется, что это кое-что говорит о нас, если нам не нравятся взрослые, которые ведут себя по-взрослому? Катрин наморщила нос: – Плевать! Меня устраивает эта теория. Что возьмем? – Понятия не имею. Надо было спросить Нико. С фруктовым послевкусием и крепкого? Ароматного и мягкого? – Ароматного и крепкого, как я, – ответила Катрин, жестом обведя свои пышные формы. Мы взяли, как всегда, две бутылки красного наобум и одну водки для проформы. – Пока, Ги! – попрощалась Катрин, и мы вышли из магазина. На улице было солнечно, дивный денек, предвесна, как говорил Ной. – Думаю, что я начну искать квартиру, – сообщила я. – Что? Это из-за того, что этот кретин тебе сказал? – Да нет! Кэт, не могу же я жить у вас вечно. – А мне нравится, что ты у нас… Ты уверена, что это не из-за… – Нет! Мне просто нужно… Черт, вернись вы на три часа раньше, Ной нашел бы использованные презервативы в гостиной. – В гостиной! Сексуально… но слегка неаппетитно. – Ну вот, ты же понимаешь, что мне хочется иметь мой собственный диван и мою собственную гостиную, чтобы трахаться, где я хочу и когда я хочу. – Короче, ты собираешься и дальше трахаться с красавчиком Блэкберном? – Нет!.. Я… Я не то хотела сказать. – Главное, не съезжай потому, что чувствуешь себя обязанной съехать… Или чтобы доказать что-то Флориану… – Не беспокойся. Я предприняла попытку самоанализа, чтобы разобраться: точно ли, что у Катрин нет повода беспокоиться? Я была в этом далеко не уверена. Какая-то часть меня – довольно большая часть – так и прозябала бы на раскладном диване моих друзей до скончания времен. Но, с другой стороны, я больше не хотела, чтобы со мной носились. Я хотела в кои-то веки стать себе хозяйкой. В этом не могло не быть прямой связи со словами Флориана, и я вспомнила, что сказала Максиму не далее как сегодня утром: «Если мне когда-нибудь придется извлечь урок из этой истории, это меня втройне загрузит». Что ж, тем хуже, подумала я, шагая на свежем воздухе рядом с подругой. Втройне напрягает, ну и пусть. – Ты поможешь мне искать? – спросила я Катрин. – Не вопрос… Но я буду очень занята этот месяц, мы ставим пьесу с моей студией… – С твоей студией?.. Катрин всегда участвовала одновременно как минимум в трех студиях – театральных, пластических или еще какого-то творчества. Я испугалась, как бы речь не шла на этот раз о студии пантомимы. – С труппой экспериментального театра, – уточнила она. – Ты придешь? Зная, что труппы экспериментального театра, в которых подвизалась Катрин, способны и на высший пилотаж, и на такой-ужас-что-хуже-некуда, и на все, что располагалось между этими двумя крайностями, я ответила энергичным «да», стараясь, чтобы оно прозвучало как можно оптимистичнее. Мы были уже на углу, когда Катрин спросила: – О’кей, пока мы не пришли, выдай мне хоть одну горячую подробность про Максима. Его позы? Его пенис? Хоть что-нибудь. – Я тебе горячую подробность про Максима, а ты мне горячую подробность про Эмилио… |