Книга Одинокие боги, страница 62 – Луис Ламур

Флетчер ушел, ничего больше не сказав, а я проводил его взглядом, зная, что к таким людям нельзя относиться легкомысленно: он убийца, и не понимать этого кому бы то ни было непростительно: нужно все время проявлять достаточно осторожности.

Когда я опять повернулся лицом к лавке, то очень удивился: рядом, как из-под земли, появился Франческо.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, потом я схватил прутик и изобразил на пыльной дороге что-то похожее на круглое лицо. Франческо выхватил у меня прутик и, дорисовав на рожице улыбающийся ротик, медленно протянул мне руку.

Его рукопожатие не было сильным — индейцы обычно просто прикасаются ладонью к руке того, с кем здороваются. Жесткое рукопожатие считается проявлением характера и силы, что на самом деле вряд ли было так: настоящие, сильные и умные люди, приветствуя кого-то, никогда не сожмут руку в тиски.

Мы с Франческо отошли в сторону и остановились в тени деревьев.

— Вот, собираемся в долину, — тотчас сообщил я ему о наших планах, — ловить диких лошадей.

Франческо опустился на корточки, я сделал то же самое.

— Надеемся поймать много лошадей, поэтому нам будет нужна помощь, — продолжил я, попутно выковыривая прутиком из земли камешки. — Хотелось бы, чтобы с нами отправилось пять или шесть кахьюллов.

Франческо сдвинул назад шляпу и искоса глянул на кучку добытых мною камешков, потом молча взял один, повертел в руках.

— Думаем отловить их штук триста — четыреста, — продолжал я, поскольку он молчал. — Придется строить длинную изгородь из кустарника, которая поможет привести лошадей в загон. Работы предстоит много, а мы, конечно, заплатим деньги или рассчитаемся лошадьми.

— Нам не нужны лошади, — после долгого молчания произнес наконец Франческо. — Вы будете отлавливать и коров?

— Может быть.

— Если отловите, их возьмем.

Мы молча посидели, наблюдая за вороном, клевавшим что-то на пальме. И я вспомнил, как, когда был еще совсем мальчиком, много раз ходил с индейцами в дубравы собирать желуди или спускался к реке за бобами. Трудясь рядом с ними, понемногу узнавал их.

Помню, старые индейцы не раз рассказывали о своей прошлой жизни, нередко вспоминали легенды о койотах, которые будто бы высаживали бобы там, где исчезло море и оставило после себя сухое дно: ведь рыбы и морские птицы, которыми они привыкли питаться, совсем пропали. Но потом выросли огромные заросли бобов. Правда, до того, как они появились, у койотов, наверное, была очень тяжелая жизнь. Но об этом старики умалчивали.

Позже, беседуя как-то с Монте, я поведал ему эту историю.

— Легенда, — сказал он. — У юмов тоже существует немало таких историй о койотах.

— Во всякой легенде есть доля реального. Наверное, и в этих историях — тоже.

Он вынул изо рта сигарету.

— Ты хочешь сказать, что веришь этому?

— Почему бы и нет? Койоты и сейчас питаются бобами, рыскают по пустыне, охотясь на зайцев. Останавливаясь в том или ином месте, они, возможно, оставляют непереваренные плоды, которые потом прорастают. Почему бы и нет? Ведь семена растений нередко разносятся именно таким путем, через помет птиц и животных.

— Никогда не задумывался над этим! — признался Монте. — Знаю лишь, что разносить семена могут водные потоки... но волки... — Он посмотрел на меня. — Как ты думаешь, индейцы придут помогать нам?

— Можете быть уверены, — ответил я. — Они появятся, но только после того, как подготовятся.

— Ты бывал в их деревнях?

— Да, и не раз, еще маленьким мальчиком. Хотя и жил в этом доме, часто ходил с ними собирать орехи и желуди, слушал рассказы стариков о том, как постепенно исчезало море. Оно приходило и уходило несколько раз: иногда вода прибывала медленно, а однажды хлынула с такой невероятной скоростью, что по волнам понеслись огромные стволы вырванных с корнями деревьев, и была затоплена вся долина. В тот день погибло немало индейцев. Спаслись лишь те, кто охотился в горах или оказался поблизости от скал: там они пересидели страшное бедствие.

Посмотрев на горы, я пояснил:

— Деревни индейцев с тех пор там. И еще в Санта-Росас. Горы и пустыню прорезают старые дороги, одни я хорошо знал, другие мне еще предстоит исследовать.

— Зачем? — поинтересовался Монте.

В самом деле, зачем? — задавался я не раз подобным вопросом, предаваясь размышлениям. Что я о них знаю? Знаю, что это моя пустыня, но мне не будет покоя до тех пор, пока не изъезжу ее вдоль и поперек по этим дорогам, куда бы они ни вели, — до тех пор, пока не смогу бродить по пустыне один.

— Мне знакомо это чувство, — задумчиво протянул Монте. — Кажется, что-то обязательно поджидает тебя за каждым новым поворотом, неизвестной горной вершиной. И ты должен сам убедиться...

Для нашей затеи требовалось немало арканов, поэтому, закупив у индейцев и мексиканцев кожу, мы не мешкая приступили к делу. Да кроме того, каждый день мы терпеливо поджидали прихода индейцев.

И как-то утром, выйдя во двор, мы увидели Франческо в сопровождении пятерых спутников, — все они сидели на лошадях. И словно застыли.

— Проходите в дом! — гостеприимно пригласил Джакоб. — Для начала немного подкрепимся.

Никто из прибывших не шелохнулся. Один курил, остальные как-то странно поглядывали в сторону пустыни. Франческо, взглянув на меня, пожал плечами, коротко объяснив:

— Ведь это дом Тэквайза.

Джакоб подошел поближе осмотреть лошадей. Все оказались породистыми и прекрасно подходили для той работы, которую должны были выполнять.

— Завтра мы выезжаем, — сообщил Джакоб и посмотрел на Франческо. — Ты с нами?

— Да.

Оставалось только собрать, увязав, припасы и переделать несколько слишком важных предотъездных дел. Выполнив свою часть работы, я уселся с книгой «Последние дни Помпеи», одной из тех, что привез для своего загадочного визитера, но решил дочитать ее. Теперь понял: вряд ли мне это удастся, поскольку едва я раскрыл нужную страницу, как тотчас вернулся мыслями к незнакомцу. Он гигант или монстр? Или, может быть, злой дух, как предполагают некоторые? Знаком ли с ним был мой отец? Видели ли его индейцы?..

Если он и в самом деле был великаном, как они могли ни разу не увидеть его? Где он живет? Как ему удается повсюду проскользнуть незамеченным?..

Конечно, он приходит по ночам и, я уверен, — с гор, потому что после него всегда в воздухе стоит свежий запах хвои.

Откуда вообще он взялся и где научился читать? И делать мокасины, в которые обут? И так прекрасно строить? Как он вообще проводит свои дни?..

Одно я точно знал о нем: он отличный строитель и плотник. Он любил также читать и читал хорошие книги. По-видимому, это все же человек. Но я не был уверен. Да и никто другой тоже.