Книга Свиток Рифея, страница 10 – Людмила Павельская

Клятва верности, произносимая ежегодно в один и тот же день, была им порукой.

Вот и нынче, согласно обряду, на плато меж высоких гор вышел Дарослов, вожак племени. Обратился лицом к Ярилу и произнёс: «Я беру на себя ответ за орлиное племя». За ним потянулись воины и их жёны, становясь по обе руки от вожака строго на своё место. И каждый говорил Слово: кто-то клялся охранять сокровища богов, отбивать любые нападки врагов, а кто-то добывать пищу, строить жилища, врачевать раны – кто что мог лучше других, тот то и делал.

Закончился главный обряд, но люди расходиться не торопились, наблюдали, начиналось не менее важное действо.

Отроки 12 лет степенно, как только сил хватало выдержать, подошли к Дарослову. Наступил обряд Оберега. Каждый подросток выбирал среди множества драгоценных камней, находящихся в холщовом мешке, один. Казалось бы, все камни были одинаковыми: плоские, овальные, розовато-вишневые с разноцветными прожилками. Но если присмотреться внимательно, рисунок отличался разительно. И цветочные узоры, и запутанные линии, и ломаные – каких только не было.

Камни утренней зари приносили владельцу и здоровье, и силу, и уверенность в себе, и талант, и любовь.

Но только орлец с ровными чёрными полосками – стрелами давал пропуск в первый уровень воинов. Тем, кто сумеет его получить, суждено в будущем стать людьми-орлами. Не сейчас, конечно, лет через 5–6, когда взрослые их всему обучат. Наука летать – дело серьёзное. Остальные подростки будут жить в здравии, подвигах и трудах, но небо для них закроется навсегда. Судьба!

Сын вожака подошёл последним. Страшно, а вдруг в руке окажется простой камень – оберег от болезней и невзгод, и он, мальчик, которого из-за смерти матери отец воспитывал один, не сможет продолжить путь рода Орла.

Но жизнь справедлива: камень-орлец с ровными стрелами лежал в раскрытой ладошке, а на лице будущего воина показалась радостная улыбка.

– Ты научишь меня заклинанью? – спросил отца сероглазый Деян, с таким же красивым точёным профилем, как у Дарослова, и льняными волосами, доставшимися ему от матери.

– Не торопись, вот пройдёт совсем немного времени, ты и заклинанье выучишь, и летать научишься.

– Отец, а страшно обращаться в орла? Вдруг не сможешь вновь стать человеком?

– Станешь, обязательно станешь, не бойся! Тебе понравится летать, ты же мой сын. И не забывай, это наш долг – быть готовыми к битвам. Мы живём на земле, чтобы охранять сокровища Рифея.

– Тогда скажи мне слова заклинанья сейчас. Мне так легче подготовиться.

– Хорошо, слушай, но смотри, не болтай, это особые слова, каждый отец должен их передать только сыну, а тот своему. Чужие их знать не должны.

Вожак наклонился к ребёнку и проговорил ему заветные слова прямо в ухо.

– Запомнил? Повтори про себя и скажи тихо вслух.

Деян легко повторил нужные фразы. И вновь обратился к отцу:

– И можно уже прыгать с обрыва, не разобьюсь? Появятся крылья?

– Конечно, нет. Мал ты ещё. Вот когда будешь готов, сам это поймёшь. И тогда прыгай – не бойся. Ты не упадёшь, а взлетишь. Главное, перед прыжком повернись к солнцу и вдохни побольше света.

– Как вдохнуть свет?

– Всё поймешь, когда время придёт.

– Поскорей бы, – прошептал мальчик.

Отец его уже не слышал. Надо было идти в селенье, готовиться к празднику, встречать Весну-красавицу.

А она, чудесница, даром время не теряла, последнюю приборку после зимнего нашествия творила: смывала серые налёты снега, будила травы и цветы, одевала деревья в клейкую листву, готовила почву, манила в лес на охоту – бурлила жизнь, радовала, поила воздухом пьянящим.

И мёда не надо – запьянеешь да в пляс пустишься. Праздник в селенье, веселье – дым коромыслом. Красота!

Вдруг, откуда ни возьмись, в небе появился ворон со змеиной головой, а за ним целая стая воронья. Страшная примета: враг на подходе, ещё час-другой, и войдёт в селенье.

Люди орлиной стаи никогда близко к своим домам захватчиков не допускали. Лучники приготовились отбивать врага за околицей, а Дарослов с самыми опытными воинами, прошептав заклинанье, шагнули с высокого обрыва вниз и тут же взлетели в небо, обернувшись огромными птицами с острыми клювами, с широкими, могучими крыльями. Настоящие гордые орлы, только крупнее обычных птиц в несколько раз.

Клин полетел вперёд, навстречу незваным гостям.

Вороны что есть мочи рванули прочь от селенья, но почему-то не в предгорье, а наоборот, к глухому ущелью, куда, казалось бы, никто из рода людского и проникнуть-то не смог бы, не было дороги туда ни посуху, ни по реке.

Ан нет! Как-то враги сумели пробраться в Чёрное ущелье: видно, Дух зла помог.

Как только стая орлов спустилась на уровень подлёта стрелы, чтобы достать ворога, в отважных людей-птиц полетели смертоносные иглы. Коварный враг бил из горных расщелин, прикрывался острыми камнями. Падали в пропасть воины племени, погибали. Но другие успевали сбить лучников – редело вражеское войско.

– О-ох-о, – сорванным хрипом наводило ужас вороньё, предрекая щедрый пир смерти.

Вот ещё минута – и победа орлов, но в это мгновение стрелы попали в грудь и левое крыло вожака. Он стал терять высоту, снижаться, и лишь усилием воли сумел в последний момент выровнять полёт и развернуться к селенью. Уцелевшие воины полетели следом.

Дарослов летел медленно, кровь стекала ручьём по крылу. С трудом дотянув до родного дома, храбрый воин упал на землю, превратившись в человека-богатыря.

Деян со слезами кинулся к умирающему отцу, тот успел протянуть ему священный амулет, вишнёво-розовый камень с прожилками-стрелами, и закрыл глаза.

Знак власти в руках Деяна означал одно: у орлиного племени появился новый вожак, пока ещё очень молодой, не умеющий даже вставать на крыло, и старейшины призадумались, что делать.

А тут ещё Лана, родная тётка подростка, вмешалась.

– Не дам ребёнка! – вскричала она, – хватит смертей в нашем роду. Выбирайте себе другого вожака, а мальчика оставьте мне. Пусть он вырастет, а там – как Боги решат.

– Мудро, – согласились старейшины, – пусть растёт, покажет себя достойным отцовских подвигов, станет вожаком. А пока священный амулет получит Воислав, младший брат погибшего.

Деян под напором старших вынужден был отдать реликвию дяде. На том и разошлись воины племени, залечивать раны, готовиться к новым битвам.

И потекла жизнь отрока в новом доме. В тепле, достатке, трудах на земле, в окружении любящих близких людей. Покой, размеренность, никаких нагрузок непосильных, даже на ученья воинские Лана мальчика не отпускала: работы в доме много, хозяйство большое. «Кормить воинов кто будет? Кто им одежду пошьёт, кто обувь стачает, кто стрелы выкует? Работать надо, а не по горам скакать да с обрывов прыгать. Так и убиться можно без толку».