Книга С попутным ветром, страница 43 – Луис Ламур

Он отложил рукопись.

— Вероятно, мы сможем использовать ваш рассказ. Написано легко, живо, остроумно. — Он снова взглянул на меня своим зорким глазом. — Говорите, вы хорошо знаете жизнь на дорогах?

— Неплохо.

— Ну что ж. Похоже, так и есть. Я сам из Стретфорда и часто наблюдал жизнь цыган и бродячих торговцев. — Он постучал пальцем по моей рукописи. — Изложено реалистично.

— Так вы покупаете?

— Одну минутку! Не нужно торопиться. Вы очень нуждаетесь в деньгах?

Я пожал плечами.

— Пока я в деньгах не нуждаюсь, но я хотел бы иметь много денег.

Он улыбнулся.

— За это вы не получите больших денег. Писатели в Лондоне — нищие. Хороший драматург, такой, например, как Роберт Грин, о ком вы упомянули, получает не больше пяти-шести фунтов за приличную пьесу. А ведь он, как и Кид [16] , известный драматург.

— Я не собираюсь становиться писателем, но у меня есть еще один замысел. Вы знаете Рэйфа Лекенби?

Он откинулся назад и посмотрел на меня в упор.

— Да, конечно. Разве найдется человек, хоть немного знакомый с жизнью лондонских улиц, который не знает Рэйфа Лекенби? Я не знаком с ним лично, но немало наслышан о нем.

— Я хорошо его знаю. Что вы скажете, если я возьмусь разоблачить все его мошенничества и преступления?

— Вы сами прекрасно понимаете, с кем вам придется иметь дело. Ведь Лекенби не просто мелкий воришка, а законченный негодяй, крупный преступник.

— И к тому же чертовски искусный дуэлянт.

— Да? Я слышал об этом, но не очень верил. Ходят слухи, что, едва явившись в Лондон, он убил на дуэли одного джентльмена, а другого заколол в Кенте.

— Об этом я не слышал, но знаю, что он действительно превосходно владеет шпагой.

— Вы знаете это на собственном опыте?

— Да.

— И живы?

— Это было давно и далеко отсюда. Тогда я еще не так хорошо владел искусством фехтования, как сейчас... и уцелел чудом.

— Понимаю... и однако, снова готовы рискнуть? Он натравит на вас своих людей. На вас — не на меня. Я вхожу в Компанию, и ни один человек в здравом уме на меня не посягнет. Но я боюсь за вас.

— Пусть это будут мои заботы.

Филд постучал пальцами по рукописи.

— Тогда договорились. Два фунта за эту рукопись и четыре фунта за Лекенби — если, конечно, получится правдивое повествование. Но не надейтесь, что я буду и впредь платить так много, про Рэйфа Лекенби и ему подобных вряд ли можно рассказывать до бесконечности.

— Понятно.

Он заплатил мне два фунта, которые я принял с благодарностью. Это была приличная сумма по тем временам, и она говорила о том, что он высоко оценил мой труд. Однако я не был склонен тешить себя иллюзиями. Повесть, которую я написал, была изложением тех легенд, что рассказывали своим детям поколения ирландцев, и которые были, следовательно, достоянием всех, кто их слушал. Они выдержали испытание временем, а не публиковались по причине того, что ирландская литература была под запретом. Эти истории до сих пор пересказывали в тавернах. Я мог бы продолжить эту тему, подобных легенд существовало много, — надо было только еще побеседовать с дорожными странниками и цыганами.

«Где ты сейчас, Кори?» — подумал я. Я бы с радостью еще раз воспользовался его рассказами, к тому же теперь я мог бы заплатить ему.

Присоединив два полученных фунта к своим скудным денежным запасам, я отправился в гостиницу. Неторопливо шагая по улицам, я внимательно осматривался по сторонам, но знакомых лиц не увидел. Я заметил только одного или двух мошенников, которые, видно, следили за мной. Были ли это люди Каттинга Болла или Лекенби? Или и те и другие?

Целую неделю я слонялся по разным тавернам: «Белый олень», «Красный лев», «Наяда», «Три бочки», «Золотой лев», «Голова короля Гарри», а также «Медведь» и «Разорванный флаг». Я переходил из одной таверны в другую: где выпивал стаканчик, где просто сидел и наблюдал за публикой, где угощал выпивкой какого-нибудь бродягу. И все время прислушивался к разговорам.

Как правило, я просто слушал. Но если обстановка казалась мне благоприятной, я закидывал приманку, произнося имя Лекенби, и затем наблюдал, какой это даст результат. Таким образом, я намеревался что-нибудь выудить о нем и действительно кое-что разузнал.

Оказалось, Лекенби содержит три «малины», где сбывают краденые вещи. Находились они в разных кварталах города. Ему принадлежало также несколько конюшен, где занимающиеся разбоем на больших дорогах могли получить лошадей. Он участвовал во многих преступных предприятиях и успел нажить себе в Лондоне множество врагов. Не один только Каттинг Болл ненавидел Лекенби. Нетрудно было понять, что это отъявленный мерзавец, на котором уже пробы ставить негде.

Итак, я принялся быстро писать. То, что вышло из-под моего пера, не было, конечно, законченным повествованием, но пока и этого было достаточно. Я озаглавил новую вещь: «Рэйф Лекенби — главарь воров и мастер воровских дел» и поспешил на улицу Блэкфрайер, где вручил свой труд Филду. Он взглянул на рукопись, вполголоса выругался и начал быстро читать.

— Я беру ее, — сказал он наконец, — но будьте осторожны, Тэттон Чантри. Как только эта вещь поступит в продажу, за вашу жизнь не дашь ни гроша. — Он щелкнул пальцами.

— Четыре фунта, — сказал я, — и я буду всегда ходить с обнаженным клинком.

— Вы получите их, — сказал он, — но я опасаюсь за вас.

Правду сказать, я тоже боялся.

Способ зарабатывать хоть какие-то деньги пришелся мне по душе, и я не стал пренебрегать пером, однако два следующих моих опуса не приняли. В них не было ни остроумия, ни новых поворотов сюжета, которые были присущи моим первым произведениям, имевшим успех. В это же время вышла большим тиражом повесть о Лекенби.

В мгновение ока повесть стала главным предметом разговоров по всему городу. Когда я спустился вниз, в таверну, все только о ней и говорили, и, хотя никто не знал, кто автор этой вещи, все сходились во мнении, что ему недолго осталось жить, — вот только прочитает Лекенби и...

В таверну стремительно вошел Каттинг Болл.

— Тэттон Чантри — вы? Вы написали эту вещь? Вы же просто уничтожили его!

— Этого я и хотел, но неизвестно еще, что получится. Остается только ждать.

— Весь Лондон говорит об этом, — продолжал Болл. — И подумать только, что это сделали вы, еще совсем мальчишка! И сделали с помощью пера, а не шпаги, солдат или наемников.

Однако время шло, а ничего не происходило, никто из людей Лекенби не появлялся. Так было и на второй день. Королевские чиновники ничего не предпринимали против Лекенби, не утихали только разговоры. На третий день, хорошо вооруженный и охраняемый людьми Болла, я осмелился выйти на улицу.