Онлайн книга «Против течения»
|
– Это… jumeaux? Twins? Это будет два? – Да, двойняшки! – Двой… нья… нет, не сказать! Совсем скоро, да? – Да, в октябре! – D'octobre! Ты бояться? Боится? – Нет, не боюсь. У меня уже есть двое детей, я знаю, как это. А ты боишься? – Я?! – Какая у тебя неделя? – Как ты… узнавать? А, Толья! Нет?! – Нет, он не говорил. Я сама вижу. – О! Ты как она, да? – Франсуаза показала на портрет. – Толья рассказать мне… рассказыва́ть. Я очень… ressembler à Valery? Да? – Похожа, да… но… Марина, близко разглядев Франсуазу, поняла, о чем говорил Анатолий: она была настолько другая по темпераменту, складу характера, по менталитету, что внешнее сходство переставало замечаться очень быстро. И глаза у Франсуазы были голубые, а светлые волосы – крашеные. – А как ты думать… Ты же его знать, Толью? Как ты думать, он… меня выбрать… только потому… что я… как она, нет? Глаза у нее стали наполняться слезами, и Марина улыбнулась: господи, сколько же ей лет? А Толе-то сколько? Пятьдесят? Пятьдесят пять? – Я так не думаю. Я думаю – Толя тебя очень любит. Правда. Я это вижу. И ты на нее совсем не похожа. Внешне – да. Но внутри – ты другая. Понимаешь? Марина старалась говорить короткими фразами, чтобы Франсуаза все поняла – та кивала на каждое ее слово. – J'y suis! Внутри – это… âme? Soul? – Душа, да. Другая душа. Франсуаза показала на свою голову: – Может быть, мне не надо быть… blonde? Я сама… иметь… cheveux châtains… – Попробуй! А скажи, как девочки – приняли тебя? Мила? Кира? – Да, Мила – да! Кира… Это… трудно. Il m’en coûte d’en parler… – Понятно. Жаль. Франсуаза, могу я спросить, сколько тебе лет? – À moi trente cinq ans! Thirty-five. – Тридцать пять? – А что? Ты думать, это мало для Толья? У нас с ним много… différence d'âge? Да? – Я думаю, что для настоящей любви – как у вас с Толей – никакая разница в возрасте не помеха. – J’y suis. Настоящий, да! Véritable льюбов. Merci, merci bien. Но где же он? Толья? – Пойдем поищем… Марина устала, и ей захотелось домой. Пока они разговаривали с Франсуазой, их мужья тоже наводили мосты друг к другу. Анатолий сам подошел к Алексею – тот слегка напрягся, потом оба засмеялись. – Я тебя еще не поздравил, – сказал Анатолий. – Волнуешься? – Ужасно. – Когда Валерия рожала, я напился. А ты вроде бы с Мариной был? Герой! – Ну да, Ваньку вместе рожали. Герой – тот еще. Опозорился, сознание потерял. – Не-ет, я так даже и не затевался. Слушай, а пойдем-ка выпьем, у меня такой коньяк есть! А как тебе моя? – Красавица! Только уж больно похожа! Как ты это выносишь? Я бы не смог… – Да она не так и похожа, это мы для вас выход устроили, а пострижется, свой цвет вернет – совсем будет другая! А с другой стороны… Ты знаешь, у меня такое чувство, что судьба мне второй шанс дает, понимаешь? Дубль второй! Ведь я так Валерию… А, ладно! Выпьем! Они выпили и посмотрели друг на друга, усмехнувшись: ну что, мир? – Ты прости меня, – сказал Лёшка, сам удивляясь, как легко эти слова сошли с языка. – За Киру прости. И за Марину. – Да ладно, кто старое помянет! И ты меня прости – я ведь серьезно к ней подъезжал, к Марине-то! Да и кто бы удержался – такая женщина! Ты же меня поймешь, как мужик мужика? – Ну да, – сказал Лёшка. – Как не понять. А ты меня поймешь, если я к твоей Франсуазе начну подъезжать? Как мужик – мужика? – Только попробуй! – А, не нравится! Анатолий насупился, но потом, глядя на смеющегося Лешего, тоже засмеялся. – Ладно! Забудем! – и налил еще. – Хороший какой коньяк-то… – А ты думал! Плохого не держим. А хочешь, закурим? У меня такие сигары есть! Ты таких небось и не курил никогда! – Да я вообще никогда сигар не курил. – Слушай, – Анатолий вдруг улыбнулся счастливой, совершенно мальчишеской улыбкой. – Моя-то! Тоже беременна, представляешь! – Когда же вы успели? – А, так все быстро завертелось! Пацана мне хочется, мальчишку! А то от этих девок с ума сойдешь! Милка еще туда-сюда, а Кира твоя… – Да никакая она не моя! Что, всю жизнь будешь носом тыкать?! – Ну ладно, прости! Я теперь понимаю – ты не особенно и виноват, она кого хочешь наизнанку вывернет. Что она вытворяла! Тут Марина с Франсуазой наконец обнаружили своих мужей: – А накурено-то! Фу! Лёш, и ты куришь? Ты же знаешь, меня тошнит от запаха табака! – Все-все-все! Анатолий побежал открывать окно, а Леший старательно замахал рукой, разгоняя дым. – Ой, а напился-то! – Марин, ну в кои-то веки! Мы с Толей… – Вы с Толей! Вижу, какие вы с Толей… – Ну, Мариночка, сестренка! Да не ругайся! Мы так хорошо посидели! Дай я тебя поцелую! – Толья! – Так, Франсуаза, забирай своего, а мы поехали домой! – Пока! – Пока, брат! Марина только качала головой, глядя, как два бывших заклятых врага обнимаются и хлопают друг друга по спинам. Потом, с трудом собрав всех детей и все подарки, долго толпились в холле, одеваясь – Юля тоже собралась уходить, а Аркаша остался. «Что-то она мрачная – подумала Марина, – надо бы с ней поговорить». Ванька, как всегда, вопил, Лёшка сердился, Анатолий о чем-то разговаривал со Степиком, тот кивал, Франсуаза устало улыбалась, и Марина мимоходом сняла у нее начинающуюся головную боль… – А вот и мы! Дверь эффектно распахнулась, и все замолчали: на пороге стояла Кира, а у нее за спиной маячил какой-то растерянный мужчина, гораздо старше ее по виду. Марину замутило, когда она разглядела Киру, а от мгновенно протрезвевшего Лешего, стоящего рядом, пахнуло такой яростью, что она тут же взяла его за руку: Кира была одета, накрашена и подстрижена точно так же, как когда-то Марина – в тот памятный рождественский день, когда они страшно поссорились с Лешим. Разноцветные волосы, черные брючки, макияж… – Знакомьтесь – это мой муж! Будущий! Да, козлик? Козлик несколько побледнел – он явно не ожидал увидеть такую толпу народа, таращившегося на него в изумлении. Через мгновение все пришло в движение: Анатолий увел Франсуазу, Юля – детей, Марина посмотрела Кире в глаза, ничего там не увидела – хорошо закрывается! – и тоже пошла к выходу. А Леший попался: Кира подошла совсем близко – «козлик» растерянно топтался на пороге – и спросила: |