Онлайн книга «И настанет веселое утро»
Глава пятая. Тревожно Воспитательница Мария Васильевна была расстроена. Подумать только! Второй день на даче – и вдруг пожалуйста: один уже в изоляторе. Она медленно поднялась на крылечко, держа на развёрнутых ладонях полную тарелку супу, и позвала: – Ростик! Ответа не последовало. – Харитонов! – крикнула она, уже немного сердясь. – Отвори мне дверь, у меня руки заняты! Молчание. Мария Васильевна пристроила тарелку на перила и дёрнула ручку. В изоляторе было тихо. Ветер отдувал от окна марлевую занавеску, на подушке отдыхал солнечный зайчик. Берёза молчала. Очевидно, она решила ни во что не вмешиваться. – Ростислав! Тихо, тихо, тихо. Забыв про тарелку с супом, Мария Васильевна спустилась с крылечка и обошла изоляторный домик. Мальчика нигде не было. – А-а, наверное, Елизавета Елизаровна увела его в кабинет и осматривает. Мария Васильевна двинулась в сторону врачебного кабинета, но не дошла. Елизавета Елизаровна шла навстречу. – Ну что? Туссис? Я хочу сказать – кашель. – Елизавета Елизаровна, Харитонов у вас? – Я иду в изолятор посмотреть его, я ведь и спрашиваю: кашляет? – Его нет. – Кашля нет? – Да Харитонова нет! – Что вы говорите, Мария Васильевна! Как можно, чтобы инфицированный ребёнок не находился в изоляторе? Правда, может быть, это и не пертуссис, но всё-таки его нельзя пускать в группу, опомнитесь! – Его нет в группе, ребята обедают. – Я вас не понимаю, Мария Васильевна, уж извините великодушно… * * * – Ребята, кто видел Ростика? – Я его вчера видел, а потом ведь его в изолятор изолировали? – Мария Васильевна, а я видел лягушку, а Павлик говорит, что это жаба. А это не жаба: у неё пупырышков нет! – Я спрашиваю: Харитонов не приходил сюда? – Не. – Нет. – Не приходил. – А ночью филин прилетает. Если не спишь. – Павлик, это моя ложка, отдай! – Ну, быстро, чтобы всё съели – и умываться! * * * – Уже три часа. А вдруг он заблудился? – Елизавета Елизаровна, ну где тут можно заблудиться? Три сосны, да три берёзы, да луг до самой реки – всё видно… Паршивец! – Боже мой, как же я забыла про реку! А вдруг он упадёт в воду?! – Пойдёмте сходим к реке. Там паром, люди, спросим… Вот паршивец! – Я с ума сойду! * * * – Вы давно здесь? – Давно, дамочки, давно. Некому ездить – в поле работают. Работа есть работа. – А мальчика не видели тут? – Рыбу ловил тут какой-то. – Да нет, маленького, шесть лет. – А кто его знает! – Ну а… скажите, умоляю вас… тут… никто… не утонул? – Как же, утонул. – Что?! – Когда? – Да вот когда я ещё пацаном был, в тридцать восьмом году, что ли… Мужик один утопился, вроде как тронутый. – Зачем же вы так испугали нас? * * * – Алло! Дежурный слушает. – Это пореченская милиция? – Да. – У нас пропал ребёнок. – Что? – Ребёнок. – Какой ребёнок? Откуда вы звоните? – Это детский сад льнокомбината. – Попрошу подробнее. В котором часу? Приметы? – А он не… Мы боимся, что утонул. – Нет, сегодня несчастных случаев на воде не зарегистрировано. Так, я вас слушаю. – Мария Васильевна, вы. Говорите вы, я не могу, я с ума сойду! * * * – Ну, что они сказали? – Сказали, будут искать, позвонят… Вот паршивец! – Кто? Милиционер? – Да при чём здесь милиционер! Милиционер очень вежливый. – Кого же вы ругаете? – Харитонова ругаю. И оставила-то всего на один час. Не разорваться же мне! Дуся обещала присмотреть. Она и заходила к нему. А потом обедом занялась. Запереть надо было его! – Мария Васильевна, а что, если… – Что? – Что, если он вздумал домой? – Да с чего бы это? Парень с трёх лет в саду. Никогда ему ничего такого в голову не приходило. – Может быть, позвоним родителям? – Так они же на работе. – На льнокомбинат позвоним. – Да зачем это? Мать тревогу поднимет. А он, может, сейчас явится. – Вы думаете? Вы думаете? – Я пойду погляжу ребят. Вроде спят все. И в изолятор ещё схожу. * * * – Это кто там не спит? Павлик? – Мария Васильевна, а Ростик нашёлся? – Он не терялся. Спи, Павлик. – Мария Васильевна, а где он? – В изоляторе. Спи. – А его скоро в группу переведут? – Не мешай ребятам, Павлик, спи. – Сплю. Глава шестая. Лейтенант Грошев – Ну что, ласковый, хозяина потерял? – Лейтенант Грошев погладил Кешу по голове. – Я смотрю, что ты всё от забора к забору бегаешь. Ищешь кого? Кеша поглядел на него недоверчиво и побоялся ответить: поймёт или не поймёт, неизвестно ещё. – Ты здоров? Нос прохладный. Значит, здоров. Вроде бы ты расстроен чем-то, а? Зовут-то тебя как? – Кеша, – решился ответить Кеша. – Кеша? Хорошо тебя назвали. Кеша поднял глаза на лейтенанта Грошева. Потом Кешин хвост качнулся и быстро-быстро замелькал в воздухе. И наконец весь Кеша – от хвоста до кончика чёрного влажного носа – наполнился радостью. Понимает! Кешины слова не кажутся ему пустым, бессмысленным лаем. – А я в милиции работаю. Я – лейтенант Грошев, – назвал себя Кешин собеседник. – А ты где живёшь? Ну где может жить бездомная собака, которая то и дело переходит от надежды к отчаянию? И Кеша, испытывая полное доверие к лейтенанту Грошеву, как, например, к Глебу или Ростику, рассказал ему свою короткую собачью жизнь. – Потерялся, говоришь? – Потерялся, – подтвердил Кеша. – Надо его найти. Он без меня обязательно заблудится. Ростик – он дороги сам не знает. |