Книга Двое в лодке, страница 63 – Александр Варго

Ковальски сосредоточился и стал медленно подходить к плите, за противоположным концом которой вполне мог укрыться дистрофик. Он шел медленно, стараясь не производить ни малейшего шороха. По его лбу, вискам и щекам текли капельки пота.

До точки, с которой он сможет увидеть, есть ли кто за плитой, осталось всего два метра. Близко, черт возьми! Жалко, что патрон у него один, иначе долбанул бы, не пожалел бы кафель на стенах.

– Макароны дальше и вправо.

Долбить тебя в глаз, дорогой товарищ!

Ковальски невольно дернулся от слов, внезапно прозвучавших в полной тишине. Вестовой продолжал руководить. Охотник чуть принял в сторону на случай, если за плитой притаился Коленька.

Фух! Никого.

– Спасибо, – поблагодарил охотник санитара, продолжая потихоньку продвигаться вперед.

В десяти шагах перед ним стоял громадный шкаф, в котором лежал несметный запас стальных тарелок, кружек и ложек. Вилки по понятным причинам здесь не приветствовались. За этим гигантом обозначился проход без двери.

– Туда, – прошептал санитар.

Охотник направился в кладовку.

Пол там был усыпан рогульками, рожками, или как там они называются. Не наступить на них было невозможно. Хрустеть, выдавать свое присутствие раньше времени Ковальски не хотел. Он так и встал на полусогнутых на входе. Так выглядит стрелок-спортсмен на траншейном стенде, ожидающий вылета тарелочки.

На стеллажах покоился небольшой запас муки, круп, сахара и консервов. Впереди стоял холодильник. Настолько солидный, что в него войти можно было.

Напарники не шумели и соваться вперед не пробовали. Ковальски закрыл собой весь проход. Чего они сделают-то?

– Никого, – тихо сообщил охотник, выдержал небольшую паузу и стал продвигаться вперед.

Под его ногами хрустели макароны. Он не забывал заглядывать под стеллажи, стоящие на тонких металлических ножках.

– Не стреляйте! – неожиданно выкрикнул Коленька и появился на пороге холодильника.

Он сжимал в руках замороженную свиную ногу.

Ковальски не мог понять, как он не нажал на спуск. Наверное, инстинктивно пожалел последний патрон.

– Я уже покушал! – Коленька улыбнулся и помахал этой самой ногой, на которой отсутствовал внушительный кусок мяса. Ничего, что она была схвачена двадцатиградусным морозцем и до сих пор оставалась покрыта тонким слоем льда.

Рыжов не знал, что если он сейчас нападет на мужиков, то шансов у них не будет. Но, видимо, необдуманный террор в его планы не входил. Он легко отбросил в глубину холодильника тяжелую свиную ногу и сделал шаг навстречу медперсоналу.

Иртышный собрался с духом и спросил:

– Николай, как ты себя чувствуешь?

– Я лечусь. Что со мной? Я долго не ел. – Коленька вытер о пижаму руки, запачканные в сыром мясе, и сделал еще один шаг вперед.

Ковальски угрожающе дернул стволами, но Иртышный, стоящий рядом, мягко надавил на ружье, и охотник опустил его в пол.

– Николай, скажи, пожалуйста, где дядя Саша? Это наш дворник. Он схватил тебя в коридоре, – осведомился Иртышный.

Коленька приблизился к нему. Теперь между ним и доктором осталась всего пара шагов.

– Он по крыше меня таскал, потом прямо в кухню приволок, к холодильнику.

«Зрачки не расширены. Дыхание ровное. Жестикуляция и мимика без отклонений. Цвет кожи нежно-розовый. Ему определенно лучше. Хотя слова глотает».

– Как он тебя сюда?..

– Вон!.. – Николай эмоционально вскинул руку и указал на дверь, ведущую во двор.

Лучше бы он этого не делал.

Ковальски перестраховался и пальнул дистрофику в бок! Мужикам вдарило по ушам так, что мало никому не показалось.

Худущее тельце в синей пижамке отлетело почти на десяток метров. Коленька ударился головой об оштукатуренную и покрашенную стену под окном, привалился к коричневому деревянному плинтусу и не подавал признаков жизни.

– Спасибо! – Иртышный вежливо поблагодарил Ковальски за проделанную работу, засунул указательный палец себе в ухо и легким потряхиванием возвратил барабанную перепонку на место. – Молодцом! – Он взмахнул топором и оптимистично проговорил: – Хочешь ты, Коленька, или нет, но придется головушку тебе отсечь. – Доктор деловито приблизился к дистрофику, лежащему неподвижно.

Рядом с ним стоял Столяров с ломом в руках. В некоторых ситуациях железо становится очень близким и желанным из-за своей прочности и безотказности. Мало ли.

Доктор неспешно присел на одно колено и собрался навсегда обезопасить общественность от очередного мутанта.

В следующее мгновение из холодильника вылетел пожилой дворник и бросился на мужиков. Он не кричал и не выл, просто бежал, размахивая той самой замороженной и объеденной свиной ляжкой как дубиной.

Столяров оказался ближе всех к мутанту. Он успел выставить лом вперед как пику в надежде насадить на нее психа, но тот не собирался поддаваться.

Мутант метнул ногу в Вестового и Ковальски, оказавшихся позади, а сам навалился на передний редут.

Доктор выскочил из-за спины санитара и неловко взмахнул топором. Дядя Саша легко отклонился в сторону, одним движением вырвал у него топор и рубанул им. Отсеченная рука Столярова шлепнулась на пол как собачья кормовая косточка. Он тут же выронил и лом, который гулко звякнул и никого не задел. Бедняга даже понять ничего не успел. Мутант отхватил его руку чуть выше кисти.

Ковальски не тупил. Он увернулся от обгрызенной ляжки и бросился в атаку. Охотник пытался стволами ружья ткнуть мутанта в голову, но у него ничего не получилось.

Тот увернулся с нечеловеческой быстротой и следующим движением попытался лишить Иртышного головы. Доктор отклонился, и лезвие со свистом прошло в нескольких миллиметрах от его кадыка. Мутант, увлекаемый инерцией, на мгновение потерял равновесие. В этот момент Вестовой рванул вперед четвертым темпом и смог ударить тварь под дых.

Данный фортель позволил Ковальски оттолкнуть плечом Столярова, орущего от боли, схватить с пола лом и воткнуть его дяде Саше под колено. Сделать это было не так уж и легко.

Мутант взревел! Он прогнулся в спине, схватил лом, который Ковальски не успел убрать в сторону. В следующую секунду осатаневший дворник, вооруженный топором и ломом, поднялся на здоровую ногу.

– Убью! – заорал он, вращая круглыми от боли глазами, и кинул топор в Столярова, убегающего из комнаты и сжимавшего целой рукой обрубок, пульсирующий кровью.

Оружие просвистело в воздухе и встретилось с затылком беглеца. Череп был пробит не острием, а обухом. Санитар успел уже выбежать в кухню, проехал по маленьким кафельным плиткам метра полтора и растянулся мертвый.

Свихнувшийся бильярдист-неудачник не мог воевать со всеми сразу. Вестовой воспользовался шансом, ухватил ружье за стволы и очень качественно отоварил беса прикладом по плечу. Псих упал. Лом он так и не выпустил, но это обстоятельство никак не могло ему помочь. Ковальски уже подобрал свое ружье. Они с Вестовым стали колоть стволами тварь, которая ползала по полу и орала от страшных побоев.