Книга Гепард, страница 36 – Михаил Соболев

Девушка стояла, не шелохнувшись, и смотрела, как учитель подходит к ней. Игорь подошел к ней и тихо спросил:

– Чего ты боишься, Света?

– Я боюсь, что ты причинишь мне боль, – прошептала она, сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

– Не бойся, – сказал он. – Я хочу тебе помочь. Я обещаю, что все, что ты мне расскажешь, останется в тайне.

– Я не верю, – тихо сказала Света.

– Тогда иди домой и пусть с тобой обращаются, как с бесправным животным, тупой скотиной, – глухо произнес Кропоткин. – Если ты хочешь так жить дальше, если тебя это устраивает, то иди. Я больше не задерживаю тебя. Мне очень жаль, что я не смог помочь тебе ощутить себя взрослым человеком. Иди и истекай кровью.

– Тебе-то что до этого? – сдерживая слезы, заговорила Абрамова. – Что ты лезешь в мою жизнь? Иди к своей Дукатовой и к той ослепительной красотке, а ко мне не лезь, понятно?

– Почему ты так относишься к тому, что я люблю Инну и свою сестру? – тихо спросил Игорь.

– Сестру? – на мгновение опешила ученица и прошептала:

– Да, люблю я тебя. Слышишь?! Люблю! – и судорожно расплакалась.

Он нежно обнял ее и, утешая, спросил:

– Ты сказала любишь?

– Да, – проговорила, глотая слезы Света. – С самой первой минуты. Ведь это ты у меня спрашивал, как пройти к школе, когда впервые сюда приехал. Я в тебя сразу влюбилась. А ты выбрал Инну. Почему?

Кропоткин молча гладил ее по голове.

– Опять этот любовный треугольник, – с грустью размышлял он. – Ну почему должно быть так, что нужно любить только одного человека? Почему я вынужден отказать этой девушке? Этому маленькому существу. Она ведь человек с такими же чувствами, что и я. Ее глаза не врут. Девочка влюбилась в меня. И я не имею права пользоваться этим. Я должен отказать ей в своей любви. Как глупо.

Абрамова тихо всхлипывала у него на груди и не хотела отпускать.

– Сними одежду, Света, – тихо сказал Игорь. – Мне кажется, тебе нужна медицинская помощь.

– Хорошо, – сказала девушка и с трудом стянула с себя футболку и трико.

– Сними бюстгальтер, – попросил он, и Света, покраснев, попыталась расстегнуть лифчик, но боль помешала это сделать.

– Я помогу, – сказал Игорь и помог ей снять последние атрибуты одежды.

– Боже, ты мой, – прошептал он, оглядывая ученицу. – На твоём теле нет живого места – сплошная рана.

Кропоткин сбегал в свой кабинет и, расстелив на матах белую скатерть, уложил на нее Свету. Потом принес аптечку. Достал вату, марганцовку, принес стакан с водой.

– Я обработаю тебе раны, – сказал он и, перевернув ее на живот, спросил: – За что твой отчим тебя так избил?

– Откуда ты знаешь? – вздрогнув всем телом, спросила она.

– Я ничего не знаю, – ответил учитель. – Я просто сопоставляю факты. Кроме него никто не посмел бы так сделать. А ты наверняка не рассказала матери об этом. Наверное, не хочешь ее огорчать, да? Скажи, он хочет тобой обладать, да?

Девушка вздрогнула и, кивнув головой, заплакала. Игорь утешал ее, а она, плача, рассказывала ему о своей беде.

– Он издевается надо мной. Придумал эти проверки непорочности. А сам только и хочет меня изнасиловать, – плакала Света. – Он, как выпьет, совсем зверем становится. Если бы не мама, то я уже давно повесилась бы. Как Нинка из дома напротив. Ее отчим изнасиловал, так она потом и повесилась в бане. И никто бы не узнал, если бы не записка в ее школьном дневнике.

– Бедняжка, – прошептал парень и привлек ее к себе. – Успокойся, я защищу тебя. Я не дам тебя в обиду. Я не дам над тобой издеваться.

– Правда? – робко спросила она.

– Правда, – грустно улыбнулся Игорь и уложил ученицу на скатерть. – Я буду обрабатывать раны и дуть. Потерпи, пожалуйста. Можешь закрыть глаза.

Когда Света открыла глаза, то увидела, что медикаментов уже нет, а Кропоткин сидит рядом и смотрит на нее. Они долго смотрели друг на друга.

– Ты любишь Инну? – тихо спросила она, опустив глаза.

– У нас свадьба 12 ноября, – просто ответил учитель.

– Понятно, – протянула девушка. – Счастливая она, наверное?

– Я очень на это надеюсь, – ответил он. – А что?

– Я хочу попросить тебя об одной вещи, – начала Света. – Я знаю, что для тебя это прозвучит дико. Я хочу чтобы ты стал для меня первым мужчиной. Сделай меня женщиной.

– Что? – вскинул брови парень. Девушка повторила.

– Я не могу этого сделать, Света, – грустно улыбнулся Игорь. – Во-первых, я не хочу изменять Инне, а во-вторых, если об этом узнают, то меня выгонят из школы и посадят в тюрьму. Моя судьба будет зависеть от твоих слов. Я не люблю от кого-то зависеть. И в-третьих, ты сейчас не получишь никакого удовольствия. Тебе будет больно, если я сейчас начну ласкать тебя. Нет, Света, я вынужден отказать тебе.

– Ну, пожалуйста, – прошептала она.

– Не надо, Света, – проговорил он. – Не проси.

– Ах, так, – вскрикнула девушка и, подскочив, заговорила, сдерживая слезы: – Значит, человек, которого я люблю, бросает меня в объятия изверга? Хорошо, пусть он меня изнасилует, но я никогда не приду к тебе за помощью. Никогда, слышишь! – она заплакала. – Ты единственный, кто может мне помочь, но ты не хочешь, не хочешь…

Кропоткин смотрел на свою ученицу и не знал, как поступить. Как учитель, он не имеет права согласиться, как он тогда сможет смотреть ей в глаза? Как вообще ему после этого жить, зная, что с этим маленьким человечком обращаются как с животным? А это юное, гибкое тело… За что в него впиваются розги? А эти острые груди, которые так волнующе вздымаются? Их нужно долго, нежно ласкать, чтобы они забыли грубую боль. А эти стройные ноги и треугольник волос внизу живота. Как грубо говорят о нем, «женский передок», те, кто ненавидит женщин. «Лоно любви», – шепчут губы тех, кто любит и боготворит женщин. Эту маленькую девочку сейчас безжалостно калечат. Плюют в душу. Заставляют становиться животным. Что она сможет потом сказать о себе? «Я ненавижу мужиков. Сволочи. Они хотят только одного. Грубые животные», – вот что скажет она и окажется права. Ее юное нежное тело уже начинает томиться в ожидании ласки. Девушка пока еще не полностью осознает, что заставляет ее так себя вести. Маленькая женщина. В душе она только-только начинает становиться женщиной. А в эту чистую беззащитную душу безжалостно бьют, причиняя дикую боль. Такую боль может заглушить только любовь. «Только любовь может спасти эту девочку, только любовь», – размышлял Игорь, принимая окончательное решение.

– Иди ко мне, – позвал он ее тихо и, целуя, спросил:

– Когда у тебя месячные?

4.

Его руки дрожали, когда он читал строки: «Я, Абрамова Света, ухожу из жизни. Я не могу больше вынести позора и издевательств со стороны моего отчима, Абрамова Эдуарда Григорьевича. Я не могу больше переносить побоев и насилия. Пусть простит меня мама, но это будет лучшим выходом».