Онлайн книга «Без права на награду»
|
– Вы что же, одобряете Дрисский лагерь? – осмелился спросить один из адъютантов. – Ни на минуту. – Тогда почему… Александр Христофорович остановил болтуна жестом. – Я давно служу Его Императорскому Величеству и знаю, что государь ничего не делает без причин. Вы видели господина Фуля? Если даже на мой взгляд, он – педант недалекого ума, то каков же на взгляд человека гораздо талантливее и образованнее меня? Этот неотразимый аргумент не возымел действия. Собеседники не были готовы признать императора талантливее или образованнее их самих. Но к полковнику худо-бедно расположились и даже осведомились: – Чем можем служить? – Я ищу князя Волконского. Он должен был вернуться от Багратиона, из Велижа. – Серж! – развязно позвал кто-то. – Бюхна! Гостю не понравилось выражение презрительного превосходства, отразившееся на лицах офицеров. – Где тебя черти носят! Спит! Как приехал, глаз не продирал! Не желая вызывать новых непочтительных реплик в адрес своего спасителя, Бенкендорф решительно двинулся через палатку и в дальнем углу увидел Сергея, лежавшего на попоне. Под головой у того, как у воителя времен Святослава, было седло. Сапоги с ног не удосужился снять даже денщик. – Это безобразие, – тихо сказал Шурка, и, сев на пол рядом с курьером, положил ему руку на плечо. Он не думал будить Волконского, но одного шороха оказалось достаточно. Серж вздрогнул и мигом открыл глаза. – Вы? – Простите, я не хотел… – Как ваш синяк? Оба посмотрели друг на друга и начали смеяться. Без всякого повода. – Выйдем? Серж сладко зевнул и поднялся. – Мне снова куда-то ехать? – Вы от меня решили принимать приказания? Давясь беспричинным хохотом, они выбрались на улицу, провожаемые самыми неодобрительными взглядами товарищей. – Что это за прозвище? Бюхна? Серж пожал плечами. – Не помню… Они как-то потешались надо мною, и прилипло. Бенкендорф сощурился. – Почему вы позволяете так обращаться с собой? Этот вопрос привел князя в замешательство. Он сам не понимал. Так сложилось. Вышло. С детства. Из дома. Из пансиона. Из полка. – Вы не знаете, – замялся Серж. – Ну, конечно… Если бы знали, не пришли… Александр Христофорович не понял, но на всякий случай сделал сочувственное лицо: мало ли какие у людей неприятности. Волконский смутился еще больше. – Я не совсем… Как бы это сказать… – Он у нас придурок! – раздался из палатки чей-то раздраженный голос. Бенкендорф вскипел. – Это, конечно, ваше дело, – заявил он Сержу. – Но я бы не стерпел. Я видел, вас в деле. Мысли не допускаю, что вы боитесь. – Но они говорят правду… Полковник понял, что судьба свела его с очень особенным человеком, кротость которого равнялась глупости, а глупость храбрости. Им следовало руководить. – В военное время дуэли невозможны. Сейчас же пойдите и врежьте этому козлу в зубы. Серж немедленно встал, вернулся в палатку, и через секунду оттуда послышался грохот. Брань. Удивленные крики. Стук опрокинутых ружейных козел. И наконец через откинутый полог на улицу вылетел один из особо наглых адъютантов, не понравившийся Бенкендорфу с первой минуты. Именно он сомневался в таланте и образовании государя. – Вы довольны? – простодушно осведомился Серж. – А вы? По лицу Волконского было видно: очень. – Отчего же сразу не разобрались с ним? Бюхна вздохнул. – Они правы. Я едва терпим. У меня… наплывы. Что за «наплывы» одолевали товарища? И почему тот стыдился их, не стыдясь ужасных, порой чудовищных вещей, посредством которых боролся с личным бедствием? Всего этого Шурка в тот момент не знал. А узнав позднее, посчитал ниже своего достоинства прервать дружбу. Подумаешь – отец сумасшедший. Ну, почти. Служил, женился, в ус не дул. А что у детей теперь голова не в порядке – не его печаль! Впрочем, Серж получил не просто хорошее – блестящее образование. Он болел ботаникой и бился об заклад, что на вечной мерзлоте можно вырастить арбузы. Разве не дурак? Это утверждение, коего молодой Волконский держался твердо, точно защищал редут, и послужило первой причиной издевок. А уж потом поехало… Ибо взглядов своих Бюхна не скрывал. И они, все как один, шли вразрез с общепринятыми. Календарь у нас неточный, бабы не зачинают во время течки, солнце на полюсе стоит полгода, не садясь… К счастью, политики дело пока не касалось. И Шурка посчитал болтовню приятеля безобидной. Их сблизила курьерская служба. Они мотались, как нитки, сшивая две армии. И оба неизменно проскакивали. Уже полштаба выкосило. Уже полегли те, первые, зубоскалы. Теперь не имело смысла держать на них зла. А двое вестовых все ездили и ездили, встречаясь на дороге и передавая друг другу то краюшку хлеба, то фляжку водки. Но чаще сообщая, что там-то и там-то проехать уже нельзя. Когда у Платова, старого Шуркиного командира [14], в арьергарде разгорелось дело с поляками, Александр Христофорович как раз прискакал с очередным пакетом к Багратиону. Не выдержал, пристал к казакам и был очень доволен первым разгромом противника. А нечего нас преследовать! Копыта срежем! Возвращаться пришлось через Бобруйск, Могилев и Полоцк, давать большой крюк и в конце концов опять очутиться в Дрисском лагере. У коновязи полковник заметил знакомую фигуру. Серж мотался от штабной избы и обратно, имея крайне встревоженный вид. – Чего не спим? Волконский смешался и промямлил что-то невразумительное. Ему стыдно было признаться, что он волновался. Об успехе Платова уже донесли. Но были и убитые. – Давайте условимся, – сказал Александр Христофорович. – На все плевать. Спите, когда сможете. Серж закивал. * * * В Витебске Шурка видел безобразную сцену. Он привез пакеты от Багратиона, который у себя в ставке метался и кричал, что надо давать решительное сражение. А так уходить – подло! С командующим Второй армии были согласны все. Но пока только у солдат и младших офицеров язык поворачивался открыто выкрикивать в спину проезжавшему Барклаю де Толли: «Дармоед! Предатель! Немец! Пошел прочь!» Войска грозили выйти из повиновения. А император – очень мило – ускакал в Москву: разбирайтесь сами. Как выйдет. |