Онлайн книга «Днепр - солдатская река»
|
Несколько дней назад, ещё на марше, в ротах зачитали приказ: кто первым ступит на правый берег Днепра, закрепится, удержится плацдарм и обеспечит переправу вторых эшелонов, получит высшие награды родины, вплоть до звания Героя Советского Союза. Когда рота пошла вперёд и появился шанс действительно первыми в дивизии перебраться на тот берег Днепра, у старшего лейтенанта Нелюбина нет-нет да и вспыхивал внутри честолюбивый огонёк утереть всем нос и прицепить к гимнастёрки какой-нибудь солидный орден. Но теперь, оказавшись в овраге, окружённом с трёх сторон противником, силы которого пока были неизвестны, а с тыла рекой, ротный об орденах уже не вспоминал. Думал о другом. Если ночью его усилят хотя бы батальоном, да с орудийной поддержкой. Если помогут штурмовики и тяжёлая артиллерия. Если подбросят боеприпасов и эвакуируют раненых. Если срочно пришлют пополнение, хотя бы пару свежих отделений, и несколько пулемётов. Тогда они, пожалуй, смогут расширить плацдарм и удержать его до прихода дивизии. Но для этого нужно, чтобы сюда прибыли офицеры связи и корректировщики из артиллерийских и авиационных частей. А то ведь лупанут и «горбатые», и «боги войны», и всё по своим, как это не раз случалось. Первыми вернулись миномётчики. Шли, часто перебирая босыми ногами и оскальзываясь на сырой стёжке, как дети после рыбалки, в пути застигнутые дождём. Нагруженные ящиками, они радостно отдувались и фыркали в темноте, посмеиваясь над тщедушным подносчиком Стёпиным. – Ну, самоварщики, что там у вас? – Да вон, Стёпин чуть не утоп. – Косануть решил. Как налим под камень. Воевать не хочет, товарищ гвардии старший лейтенант. Миномётчики отыскали боеприпасы на глубине около трёх метров. Ныряли, хватали ящики и волокли их под водой к берегу. Стёпин ухватил свой ящик и долго не выныривал. Астахов и Тарченко бросились за ним. Но тут с берега ударил пулемёт, хлестнула на плеск потревоженной воды дежурная очередь, плеснула в чёрное непроницаемое небо электрическим светом ракета, потом другая. И, пока они не отгорели над кромкой правого берега, миномётчики не выныривали. Стёпина, чтобы не вынырнул под пули, притопили, а потом вытащили за ноги. Лежал потом под обрывом, блевал тиной и илом, пока его товарищи перетаскивали ящики. Там же отыскали и противотанковое ружьё погибшего расчёта. – Молодцы, – сказал Нелюбин. – Объявляю вам благодарность. Награды выдаю немедля: ступайте к старшине, он вам нальёт по сто граммов. Для сугреву и в порядке поощрения. Миномётчики сразу повеселели. Вскоре вернулся Сороковетов. – Ну что, раскулачили старшину? – поинтересовался Нелюбин. – Раскулачили. – Сороковетов стоял уже обутый, в шинели, накинутой на голое тело. Его время от времени потрясывало. – А что, Кондрат, разведка так и не вернулась? – спросил он, слушая ночь. Старики, оставшиеся со штрафной, называли Нелюбина кто по имени и отчеству, а кто просто по имени. Ему и самому такое отношение бойцов, с кем прошёл огонь и воды, было по душе. Службу они знали и, когда надо, обращались к нему по уставу. Но случались минуты, когда все уставы расступались перед простыми человеческими отношениями, без которых на фронте было ещё тяжелее, чем без устава. – Нет пока. Жду. – Стрельба в деревне была. Небось наши напоролись. – Не дай бог. – Там, по реке, трупы плывут. Кто на бревне, кто на плоту… Видать, вверху тоже форсируют. – Разведка и туда ушла. Вернутся, расскажут. – А может, если они там закрепились, нам с ними соединиться? А, Кондрат? – Посмотрим. Но приказа такого не поступало. Полк-то здесь переправляться будет. А там и вся дивизия. Так что пока нельзя нам уходить. Да и позиция тут хоть и паршивая, но всё же какая ни какая, а есть. Разговаривали они шёпотом, приткнувшись касками друг к другу. Чуть погодя сон начал одолевать обоих. Но Нелюбин спохватился первым и толкнул миномётчика в грудь: – Сидор! Ты что, ёктыть, спишь на посту? – Я? Нет, не сплю. Согрелся малость, после наградных, – виновато вздохнул Сороковетов. – А замполит наш где же? Отдыхает? – Где там! В разведку напросился. Туда, к городу пошёл, где бой был. – Боевой у нас замполит. Не то что Кац. Нелюбин ничего не ответил. Пустой разговор, и поддерживать его не хотелось. Но миномётчик, видать, вспомнил бывшего замполита роты неспроста. Зевнул протяжно и спросил: – Где ж теперь наш героический еврей? – В штрафбат направили. – Так ему и надо. Пусть с винтовкой повоюет. Да в атаку сходит. В первой цепи. Слышь, Кондрат, ребята интересовались: а что, в штрафных батальонах одни офицеры? – Ну да. – И что, рядовыми в атаку ходят? – А ты что, приказ двести двадцать семь не читал? – Нет, не читал, – не дрогнув ни одним мускулом, ни нервом, ответил Сороковетов. – Мне его гражданин прокурор зачитал. Раза три. Пока писарь приговор «тройки» строчил. А в руки ту бумажку так и не дали. Не доверили. А может, сомневались? Думали – неграмотный. Да нет, я расписывался. И что, – снова начал допытываться миномётчик, – говорят, даже полковники в бой с винтовками ходят? – Ходят и полковники. – Ой-ёй-ёй! Это ж сколько офицеров надо, чтобы в батальон свести! – Видать, хватает. Вот не выполнит рота приказ, не удержим мы плацдарм, и мне винтовку дадут. Да новую должность. – Какую? – Генеральскую! – усмехнулся Нелюбин. – При винтовке и окопе в полный профиль. Миномётчик ничего не ответил. Он знал, что на войне всякое бывает, что не поддаётся здравому смыслу, а потому возражать Нелюбину не стал. Сказал только: – Удержимся, Кондрат. Мины мы из реки все перетаскали. Сунутся, врежем им как следует. – Нам тут, Сидор, брат ты мой, деваться некуда, кроме как зубами держаться за этот овраг. – А я бы, Кондрат, будь я маршалом, или кто там в Генеральном штабе приказы пишет, штрафные батальоны по-другому устроил, – сказал вдруг Сороковетов. – Это ж как, товарищ маршал? Разъясни. – А вот слушай. Всех политиков, интендантских и всякую тыловую шушеру в один батальон, а строевых офицеров, которых из окопов нахватали, отдельно. А то ж опять что получится: вперёд окопники полезут, а эти обеспечивать их придурятся. Вверху, за гребнем оврага, застучал немецкий пулемёт. – Решили, видать, до утра нас не трогать. На рассвете полезут. Ты скажи своим расчётам, чтобы спали по очереди. И вот ещё что: когда до дела дойдёт, минами особо не швыряйтесь. Неизвестно ещё, сколько нам тут, одним-то, сидеть придётся. Припас побереги. – Неужто батя подкрепление не пришлёт? – Подкрепление… Дивизия переправляться должна. А когда, неизвестно. Видать, ещё не подтянулись. Пока плоты свяжут, пока то да сё… |