Онлайн книга «Дети Ананси»
|
— Пожалуйста, так, чтобы я мог видеть ваши руки. Прижмите их к столу, как она. Толстый Чарли повиновался. — Я всегда знал, что вы полицейский под прикрытием, Нанси, — объявил Грэхем Хорикс. — Провокатор, а? Устраиваетесь ко мне на работу, подставляете меня, обворовываете вчистую. — Я никогда… — начал было Толстый Чарли, но, поймав взгляд Грэхема Хорикса, осекся. — Вы считали, что умнее всех, — продолжал Грэхем Хорикс. — Думали, что я попадусь на удочку? Поэтому подослали мне тех двух, да? Ту парочку в доме? Вы думали, я поверю, что они действительно приехали в круиз? Еще не родился тот, кто меня облапошит. Кому еще вы рассказали? Кто еще знает? — Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, мистер Хорикс, — сказала Дейзи. Певица заканчивала «Однажды»: голос у нее был богатый и блюзовый и вился вокруг слушателей как бархатный шарф. Однажды Ты по мне затоскуешь, мой милый, Однажды Тебе будет так одиноко. Однажды Ты затоскуешь по моим рукам, По моим поцелуям… Однажды… — Вы сейчас заплатите по счету, — сказал Грэхем Хорикс, — а потом я провожу вас и вашу даму к машине. Затем мы поедем ко мне. Надо поговорить по душам. Малейшая глупость, и я пристрелю вас обоих. Capiche? [6] Толстый Чарли усек. А еще сообразил, кто сидел за рулем того черного «мерседеса» и что сегодня сам он был на волосок от смерти. Он начал понимать, насколько же сбрендил Грэхем Хорикс и как мало у них с Дейзи шансов выбраться из этой передряги живыми. Певица закончила. По всему ресторану раздались аплодисменты. Толстый Чарли держал руки на столе. Он смотрел мимо Грэхема Хорикса на певицу и правым глазом, которого Грэхем Хорикс видеть не мог, ей подмигивал. Ей уже давно надоело, что с ней избегают встречаться взглядом, а потому подмигивание Толстого Чарли пришлось как нельзя кстати. — Вполне очевидно, мистер Хорикс, — говорила тем временем Дейзи, — что я приехала сюда из-за вас, но Чарли просто… Тут она умолкла, и на лице у нее возникла гримаска в точности такая, какую корчишь, когда дуло пистолета еще глубже утыкается тебе в живот. — Слушайте меня, — сказал Грэхем Хорикс. — Ради собравшихся здесь ни в чем не повинных людей давайте вести себя как добрые друзья. Я сейчас уберу пистолет в карман, но целиться он все равно будет в вас. Мы встанем. Выйдем к моей машине. И я… Он осекся. Завлекательно улыбаясь, к их столу приближалась женщина в красном с блестками платье с микрофоном в руке. И направлялась она прямо к Толстому Чарли, а в микрофон говорила: — Как вас зовут, милый? Микрофон она поднесла к лицу Толстого Чарли. — Чарли Нанси, — ответил Толстый Чарли. Горло у него перехватило, голос дрогнул. — Откуда вы, Чарли? — Из Англии. И мои друзья тоже. Мы все из Англии. Время остановилось. Так бывает, когда прыгаешь со скалы в океан. И выход только один. Сделав глубокий вдох, он произнес, что нужно: — В настоящий момент я без работы, — начал он. — Но на самом деле я певец. Пою, понимаете ли. В точности как вы. — Как я? И что же вы поете? Толстый Чарли сглотнул. — А что у вас есть? — Как по-вашему, — обратилась она к паре за столом Толстого Чарли, — удастся уговорить его спеть для нас? — Она указала микрофоном на сцену. — Э-э-э… Сомневаюсь. Нет. Абсо-ненно, исключается, — подал голос Грэхем Хорикс. Дейзи, не отнимая рук от стола, пожала плечами. Певица в красном платье повернулась к залу. — Что скажем? По остальным столам пробежал шорох вежливых хлопков и более пылкие аплодисменты официантов и барменов. — Спой нам что-нибудь! — крикнул бармен. Наклонившись к Толстому Чарли, певица прикрыла рукой микрофон: — Пусть будет что-то, что ребята знают. — «Под променадом на пляже» они знают? — спросил Толстый Чарли. На это певица кивнула, объявила песню и протянула ему микрофон. Оркестр заиграл, а певица повела Толстого Чарли на небольшую сцену, сердце у него в груди бешено билось. Толстый Чарли запел, а зал стал слушать. Он хотел лишь выиграть немного времени, но, поднявшись на сцену, почувствовал себя как дома. Никто ничем в него не бросал. И в голове — совсем не вата, а полно места для мыслей. Он отчетливо сознавал присутствие всех до единого людей в зале: и постояльцев отеля, и обслуги, и выпивох у барной стойки. Он видел все: как бармен отмеривает алкоголь в коктейль, как старушка в дальнем конце комнаты наливает в большую пластмассовую кружку кофе. Он по-прежнему был сердит и напуган, но весь свой страх и весь свой гнев вылил в песню, а потом превратил ее в рассказ о любви и лени. И пока пел, думал. «Что сделал бы сейчас Паук? — думал Толстый Чарли. — Как поступил бы папа?» — Под променадом… — пел он, — мы займемся любовью. Певица в красном платье улыбалась и щелкала пальцами, а потом даже стала покачиваться в такт музыке. Наклонившись к микрофону у электрического пианино, она начала подпевать. «Я и впрямь пою перед аудиторией! — удивился Толстый Чарли. — Ну надо же!» Он не спускал глаз с Грэхема Хорикса. Вступая с последним припевом, он поднял руки над головой и стал хлопать, и вскоре вместе с ним захлопал весь зал: обедающие и официанты, гости и повара, все, за исключением Грэхема Хорикса, чьи руки все так же прятались под скатертью, и Дейзи, чьи руки все так же вжимались в стол. Дейзи смотрела на него так, словно он не просто свихнулся, но еще и выбрал крайне неподходящее время для своей мании. Аудитория хлопала, Толстый Чарли улыбался и пел и, пока пел, вдруг без тени сомнения понял, что все будет хорошо. Все для всех уладится: и для него с Пауком, и для Дейзи, и для Рози, где бы она ни была. Он знал, что сейчас сделает: совершит глупый и невероятный, идиотский поступок, но это сработает. И когда замерли последние ноты песни, произнес: — За столом, где я обедал, сидит одна прекрасная девушка. Ее зовут Дейзи Дей. Она тоже из Англии. Помашешь присутствующим, Дейзи? Дейзи поглядела на него с отвращением, но все-таки подняла руку от стола и помахала. — Я кое-что хотел сказать Дейзи. Она не знает, что именно это будет. — «Если это не сработает, — прошептал внутренний голосок на задворках его сознания, — она умрет. Это-то ты понимаешь?» — Но будем надеяться, она скажет «да». Дейзи? Ты выйдешь за меня замуж? Воцарилась мертвая тишина. Толстый Чарли во все глаза смотрел на Дейзи, усилием воли заставляя ее понять, заставляя подыграть ему. |