Онлайн книга «Пистолет»
Они пятились. Бес держал пистолет на вытянутой руке. Старался, чтобы рука не дрожала. Она и не дрожала. В голове плыло. Они пятились. Глядели на дуло пистолета. Дуло глядело на них. В них. Дуло видело то, чего никогда не увидит живой человек. Никто – из живущих. Бес не помнил, как, куда они провалились. Бес видел, как один чернявый тащит к выходу из зала, под локти, другого, который, видно, вырубился совсем, – да, они их спасли, да, двух черных, ну и что, – и тоже не помнил, как они исчезли. Он спрятал пистолет в карман и сел на корточки перед Зубром. Зубр был неподвижен и мирен. Он раскинул руки, будто хотел обнять кого-то. – Зубр, – сказал Бес и, гармошкой сморщив нос, заплакал без слез. У него заболели, заныли колени. – Зубр! Вставай! Он просунул руки Зубру под затылок. Что-то теплое, льющееся ощутил. Его затошнило. – Милиция-а-а-а! – тонко, беспомощно провыл толстяк в желтой куртке. Бес обернулся к толстяку. Вытащил красные руки из-под затылка Зубра. Вытащил телефон из кармана куртки. – Не милицию, а «скорую», – без звука, одним хрипом сказал он и набрал пальцем в крови «112». – Самолет, прибывший рейсом двести пятнадцать из Санкт-Петербурга, произвел посадку! – радостно сказала неведомая девушка. И потом то же самое – на плохом, манерном, чуть в нос, английском. Прямо к ним шел человек. Он шел прямо на них, и Бесу показалось – он сейчас пройдет сквозь них, как сквозь туман. Бес уже не мог его остановить. Он уже вообще ничего остановить не мог. Человек едва не наступил Бесу на черный утюг берца. – Помочь? – только и спросил он. Они вдвоем взяли бесчувственного Зубра и перетащили на кресло. Уложили. Спина перегибалась через спинку кресла, голова закидывалась куда-то далеко. Вот-вот шея сломается. – Ему неудобно, – хрипло сказал Бес. Его запоздало затрясло. – Другого выхода нет, – сказал человек. – Он простудится, лежать на граните. – Спасибо вам, – сказал Бес. Минуту сидели, смотрели на Зубра, друг на друга. – Вы вызвали «скорую»? – спросил человек. – Да. – Меня тут должны встретить. Мы задержались. – Глаза человека быстро, колюче обежали пустой зал. – Вы тут не видели никого? Именно тут, в зале? Мы договорились в зале. – Мы тоже встречающие, – сказал Бес и прокашлялся, так хрипело, клокотало в сухом горле. – А! – сказал человек. – Вы кого встречаете? Глаза человека были острыми, колючими, пронзительными даже; просверливали в Бесе две кровавых, черных дырки. – Человека из Питера, – сказал Бес. Вытер запястьем кровь с подбородка. – Это я, – сказал человек. Сверлящего взгляда – не спрятал. – Вот видите, как получилось, – сказал Бес. – Простите. – Ничего. Бывает. – Зубр должен у вас что-то взять. Дайте это мне. – Кто вы? Человек из Питера говорил холодно, быстро, надменно. – Я его друг. Мы – вместе. – Хорошо. Я верю вам. Вот. Держите. – Человек из Питера быстро утопил руку за пазухой, быстро вытащил сверток и толкнул в руки Бесу. – Здесь деньги и диски. Этого вам хватит на первых порах. Диски держите в надежном месте. Вы в курсе, что телефоны ваши – все – прослушиваются? – В курсе, – кивнул Бес. Спрятал сверток за пазуху, во внутренний карман. Похлопал ладонью по жесткой коже. – Я не буду дожидаться с вами тут вашей «скорой», – ледяно, отчетливо сказал человек из Питера. – Я – лечу дальше. – Куда? – глупо, тупо спросил Бес, глядя на закинутое, с открытым ртом, лицо Зубра. – В Нью-Йорк, – сказал человек из Питера. И улыбнулся. И Бес увидел, что у него все верхние зубы, под небритой наждачной губой, золотые, просто антикварные. – Как в Нью-Йорк? «Зачем я глупости спрашиваю». – Очень просто. Через Франкфурт. «Люфтганзой». – Он посмотрел на часы на широком волосатом запястье. – Через час. Пойду. Надо успеть. – Похлопал по плечу Беса. Посмотрел на Зубра. – Пока. Увидимся. – Пока. Увидимся, – эхом отозвался Бес. Телефон проиграл красивую, нежную мелодию. «Тонкая. Милая моя. Позвонила». Он поднес телефон к уху. Услышал милый, очень тихий, нежный голос, будто его владелица сама себе шептала что-то тайное, неслышное. – Ося… Ты где… – Тонкая, – как можно нежнее сказал Бес, – не волнуйся. Мы в аэропорту. С Зубром. Мы встречаем одного нужного человека. – Встречаете?.. Голос таял, вился легким дымом. – Уже встретили. Я – вечером – буду у Кэт. Ты тоже туда приходи. – Осип… Ты… не выпил?.. случайно… «О-о-о-о…» – тихо таяло в трубке. – Случайно нет, – сказал Бес и улыбнулся. Улыбка вышла кривой, но веселой. – Не волнуйся, прошу тебя. В трубке уже толкались, прыгали гудки, когда он говорил: – Я люблю тебя. Я так люблю тебя. Так… Он помогал санитару нести Зубра в машину «скорой». Зубр лежал на носилках, как старый рыцарь или древний святой, будто его уже несли с почестями хоронить. Бес пощупал ему пульс. Пульс нашелся, и Бес внезапно развеселился, стал весь горячий, как пьяный. «Выпить бы, выпить бы, водки бы сейчас, холодной, ледяной, да!..» Когда носилки погружали в машину, он оглянулся. Через разбитое стекло увидел: пришли милиционеры, набежали люди, и копошатся в зале, у разбитого окна, и руками машут, и выкрикивают что-то. Бес подумал: нам повезло. Нам всем страшно свезло. Зубр – жив. Он – жив. Человек из Питера – жив; и все им передал, что ждали. А Нью-Йорк? Что Нью-Йорк? Ну, летит этот перец в Нью-Йорк. Он тоже когда-нибудь полетит. На каменном заборе автостанции около его дома пацаны написали аэрографом: «ЛЕТОМ ЛЕЧУ В АМЕРИКУ!» Все вранье. Ты не полетишь. И никто не полетит. Полетит тот, у кого много денег, так-то. Трясясь в рвотном брюхе «скорой», Бес всунул в рот сигарету, но не закурил. Так сидел, трясся, держал Зубра за руку. Пульс, бейся, бейся давай. Не прекращайся. Довезут. Спасут. |