Онлайн книга «Проект "Нужные дети"»
|
Пустельга открыл глаза и отнял ладони от его висков, но было поздно. Хрипы перешли в свистящий стон, губы пленника посинели, и он тут же обмяк в кресле. Белогор прижал пальцы к его шее. – Мертв. – Психолог сам был закодирован, – удрученно покачал головой Глеб. – М-да, не получилось разговора… Ладно, сливаем информацию из компа и уходим. – Я бы не стал возиться с копированием. Лучше забрать диск целиком. – Действуй, – согласился Белогор, – а я пока в бумагах пошарю… Но толком обыск провести им не дали. С улицы донесся приглушенный вой милицейской сирены и стих где-то возле дома. – Кажется, это по наши души, – констатировал волхв. – Как там у тебя? Закончил? – Все в порядке. Можем идти. Они выскользнули на лестничную площадку и услышали, как внизу лязгнула дверь подъезда. – Пошли через чердак! – Белогор бесшумными скачками ринулся вверх по лестнице. Замок на люке Пустельга вскрыл играючи какой-то проволочкой. Пробравшись в соседний подъезд, «перуновцы» спокойно вышли на улицу. У первого подъезда перемигивались сразу две патрульные машины. Их водители топтались под фонарем, покуривая и переговариваясь вполголоса. Стас и Глеб также спокойно подошли к своему «Гольфу» и беспрепятственно покинули ставший негостеприимным двор. * * * – Владимир Генрихович, – секретарша осторожно заглянула в кабинет, погруженный в полумрак. Директор сидел не за рабочим столом, а в «зоне отдыха» под фикусом. Перед ним на стеклянной столешнице журнального столика стоял раскрытый ноутбук с торчащей антенной спутниковой связи. – Что там, Зоя? – К вам Сытин… – Пусть зайдет. Начальник оперативной группы, тяжело ступая походкой усталого человека, приблизился к шефу. Уставившись в пространство между фикусом и стеной, он выдохнул: – Плохие новости, господин Энгельс. – Догадываюсь по твоему виду, – бросил тот, доставая «чаруту» из любимого портсигара. – Операция провалилась… – Почему? – Такое впечатление, нас там ждали. – То есть ты хочешь сказать, что их предупредили? – Не знаю… Но группа попала в настоящую засаду. Охрана объекта применила огнестрельное оружие! Вырвался только один боец… – Где он? – Ждет за дверью. – Предусмотрительный ты, Семен Денисович, – холодно усмехнулся Энгельс и махнул рукой с сигаретой. – Зови. В кабинет вошел, четко печатая шаг, здоровенный парень в пятнистом комбезе и берцах. – Рядовой Ворошилов по вашему приказанию прибыл, господин директор! – отрапортовал он и замер по стойке «смирно». – Надо же – Ворошилов? – хохотнул Энгельс. – Может, тебя еще и Климом зовут? – Так точно! – Ну и ну!.. Ладно, рассказывай, что у вас произошло? – Попали в засаду, господин директор. Укрылись в здании бывшего ресторана. Нас окружили и предложили сдаться. Командир приказал мне уходить, пока остальная группа попробует прорваться. – То есть ты не видел, что случилось с остальными? – Никак нет, господин директор. Я выполнял приказ командира… Когда уже укрылся в парке, слышал два выстрела. По звуку – помповики. – Ясно… – Энгельс поднялся и зашагал по кабинету. – Можешь идти, Клим Ворошилов. А ты, Семен Денисович, немедленно разыщи мне этого забулдыгу Раскова! – Но ведь вы его сами отпустили на двое суток, Владимир Генрихович, – развел руками Сытин. – И я понятия не имею… – Меня не волнуют твои понятия! – внезапно сорвался на крик директор. – Вынь мне его хоть из-под земли! Начальник опергруппы двинулся было к выходу, но снова замялся в нерешительности. – Что еще? – резко развернулся к нему Энгельс. – Вторая новость, Владимир Генрихович… – Тоже плохая? – Да… Наш человек из МУРа сообщил, пару часов назад нашли труп Стерха… Стершина Альберта Петровича… Директор остановился так внезапно, будто налетел на стену. – Где? Кто? – В его собственной квартире на 13-й Парковой. Смерть наступила в результате удушья. Следов удушения нет, но… он был прикручен скотчем к креслу. Похоже, самоликвидация?.. – Черт возьми, Сытин! Когда же ты научишься докладывать новости в порядке их значения?! – Энгельс в сердцах швырнул окурок «чаруты» в кадку с фикусом. – Ты хоть понимаешь, что это значит? – Понимаю. Мы потеряли одного из наших агентов… – А вот хрен тебе! Убийство Стерха означает, что нашего «крота» в «Юности» вычислили и выпотрошили. Стершина допросили, и еще неизвестно, что он успел выболтать, пока не загнулся. Немедленно посылай к нему на квартиру своих «псов»! Пускай заберут все его бумаги и компьютер… Кстати, а кто вызвал туда милицию? – Какая-то девчонка из эскорта… – пожал плечами начальник опергруппы. – Найти и допросить! Она наверняка видела, кто приходил к Стерху. – Сделаем, Владимир Генрихович, будьте покойны! – Да уж, мне теперь одно и осталось, что покойником стать! С такими помощничками… – Вот только на квартиру сегодня лучше не соваться, – осторожно добавил Сытин, – там, поди, еще полно ментов. – Я что-то не пойму, Семен Денисович, – угрожающе поинтересовался директор, – ты опер или лох привокзальный? Я что, за тебя должен решать, как действовать? Сытин благоразумно промолчал на этот пассаж и счел за лучшее побыстрее ретироваться, а Энгельс вынул новую сигарету, потом открыл бар, замаскированный цифровой репродукцией Шишкина «Утро в сосновом бору», плеснул себе в бокал на два пальца коллекционного «Курвуазье» и снова уселся за ноутбук. Прихлебывая густую ароматную жидкость и глубоко затягиваясь «чарутой», директор ГПИ какое-то время бесцельно рыскал по Интернет-блогам, пока в углу экрана не замерцала иконка вызова скайп-связи. Энгельс ткнул в нее курсором, всплыло диалоговое окно, но видеоизображение собеседника не появилось. – Директор санатория «Лапшинка». Слушаю, – настороженно произнес Энгельс. – Приветствую, Владимир Генрихович, – раздался искаженный скремблером голос. – До меня дошли слухи, что у вас какие-то проблемы? Надеюсь, не фатальные? – Ни в коем случае, Алексей Михайлович, – узнал его Энгельс. – Работы по всем проектам идут по графику. Мы даже могли бы ускорить основное направление, но тут нам действительно мешают… – Кто же? – Есть некий научный центр. В известной степени, они – наши конкуренты. |