Онлайн книга «Горький инжир»
|
– Я вас больше не задерживаю. Эльвира встала. Пока я провожал ее до дверей, размышлял, кого мне вызвать на допрос следующим. Отравление – преступление преимущественно женское, подумалось мне. Выпуская из кухни продюсершу, я выглянул в гостиную и оценил обстановку. В глазах Катерины, когда мы вдвоем с Эльвирой показались на пороге, промелькнула ревность. Юный Андрей, Вениамин и его супруга Вера выглядели совершенно индифферентными – иными словами, болтались по гостиной, как неприкаянные. Хозяйка Марина сидела за столом, закрыв лицо руками. И в точно такой же позе глубокой скорби пребывала Ариша. А на тело покойника, укрытого с головой покрывалом с дивана, взгромоздился, свернувшись калачиком, кот Вельзевул – или, тьфу, черт, как там его звали – Экклезиаст? Его никто не гнал. Я в последний момент придумал пригласить к себе на допрос Веру – «графиню со следами былой красоты». По двум причинам: и преступление, по ходу, женское, и выгодоприобретателем, судя по словам Эльвиры, является эта семейка. Я указал женщине на стул и с лету спросил, вперившись ей в зрачки: – Вы убили Геннадия? Она нервно расхохоталась: – Господь с вами, с чего вы взяли? – Его отравил ваш муж? – Да нет же, отчего?! – Вениамин и вы – прямые наследники Геннадия. – И что, значит, сразу надо убивать? – Вы знали, что они с Мариной формально не женаты? Что вот-вот собирались пожениться? – Знала – и что? – А то, что, когда бы они поженились, вам с мужем ничего б не обломилось. – Перестаньте! И потом, они с Мариной много лет прожили вместе. Я думаю, она и сын ее в любом случае имеют право и на дом этот, и на квартиру в Москве. – Нет, согласно Семейному кодексу, ни на что она права не имеет. – Мы, во всяком случае, ее выселять отсюда не станем. – Вы говорите, что не вы Гену убили. Хорошо. А кто, как вам кажется? Женщина нервно оглянулась и понизила голос: – По-моему, это сделала сама Марина. – С чего вы взяли? – А кто, кроме хозяйки, имеет свободный доступ ко всем блюдам? Напиткам? – Но зачем ей убивать своего сожителя? – А вы видели, как Гену оплакивает Ариша? Она горюет явно больше, чем Маринка. Наверняка между нею и покойным что-то было. А какая нормальная жена потерпит, чтобы ее муж ей изменял – да с кем? С прислугой! Только я вам ничего не говорила. Еще не хватало нажить мне в лице Маринки врага. Она, знаете ли, особа мстительная. – Я понял вашу позицию, – заметил я. – Что ж, я вас больше не задерживаю. Я проводил Веру. Сначала я думал, что следующим вызову мужа Вениамина, но после того как женщина безапелляционно указала мне на Марину, я пригласил на кухню жену убитого. Попутно я оглядел мизансцену, сложившуюся в гостиной. Все пребывали на своих местах, находясь в разной степени уныния. Черный котяра продолжал возлежать на прикрытом трупе. Я взял со стола бутылку виски и вызвал к себе свежеиспеченную вдову. Марина безропотно встала и прошла ко мне на кухню. – Хотите выпить вискарика? – предложил я. Она испуганно отшатнулась. – Нет, зачем? Я понюхал горлышко бутылки: нет, цианидом не пахло. – Вы подлили яд в бокал своему мужу? – С чего вы взяли?! – Вы знали, что ваш супруг и прислуга Арина находятся в связи? Женщина поникла. – Да, я знала. – У вас есть мотив. Вы хотели отомстить супругу за измену и поэтому его убили. – Нет-нет-нет! – прокричала она. – Он обещал мне, что все прекратит! А Аришку мы договорились уволить, я бы ее рассчитала со следующего месяца! Нет-нет, я не убивала. – Так у кого, по-вашему, поднялась рука на Геннадия? – Вы ведь понимаете, что точно я знать ничего не могу, что у меня могут быть только подозрения? – Да, я все понимаю. Говорите. Женщина понизила голос: – Я думаю, она, Ариша, и убила. – С какой стати? – Только она подавала еду и напитки – кому, как не ей, было проще всего подлить яд моему супругу? – А мотив-то какой у нее, по-вашему, был? – Она была девушкой. Он совратил ее. Он испортил мои отношения с нею. Теперь она лишится хорошей работы, теплого места. – С трудом верится, чтобы это могло стать мотивом для убийства. – А Арина, насколько я узнала ее, особа странная, не вполне адекватная. Даже если б не ее связь с Геной, я бы ее все равно уволила. Вдобавок она по образованию фармацевт. Где-то у себя в тмутаракани соответствующее учебное заведение окончила. Поэтому в ядах толк понимает. – Хорошо, я вас услышал. Я проводил Марину и пригласил на кухню Арину. Она села скромненько, на краешек стула. Глаза у нее были заплаканные. Эта посторонняя, не сильно образованная провинциальная девушка и впрямь убивалась по покойному гораздо более сильно и искренно, чем жена или же брат. Я ее с места в карьер огорошил: – Расскажите, Арина, как вы подлили яд в стакан вашему любовнику. – Это не я. – То, что покойный был вашим любовником, вы не отрицаете? – Че уж тут отрицать, теперь все видят. – А кто, по-вашему, отравил Геннадия? И тут она молвила – совершенно спокойно и убежденно: – Андрюшка. – Андрей?! – поразился я. – Сын Марины? С какой стати? – Слабый он до меня, – эпически начала девушка. – Много раз приступал. А он мне до фонаря, если по-простому говорить. Гнала я его. А Андрюшка знал, что я с Геной замутила. Ревновал. Бесился. Вот и приговорил отчима-то. – Тут она вдруг спохватилась и заговорила быстро-быстро: – Но у меня против него никаких улик или там алибей нет! Это я гипотезу такую построила. – А сама ты, значит, Геннадия не убивала? – Нет! Не дура же я. – Я тебя понял. Я выпроводил Арину и пригласил к себе в кухню Андрея. Времени поразмыслить у меня особенно не было, но, подумал я, если допустить, что Геннадия ухайдокали домашние – сожительница, пасынок или любовница, – почему понадобилось делать это прилюдно? С нашим участием? Почему не замочить его келейно, втихую? Или расчет был перевести стрелки на кого-то из нас, гостей? Я усадил молодого человека, сказал ему наконец вытащить наушники и спросил, он ли убил отчима. – Ты че мне паришь, дядя? Я не стал пенять на его лексикончик, лишь спросил: |