Книга В поисках праздника, страница 25 – Виталий Капустянский

– Проснись, красавица моя, тебе пора обедать, – грассируя на букве эр, темпераментно шептал Женя.

Сонной рукой я надел спортивную майку и мы, сбежав с горы, спустились к домикам-полубочкам. Кобра-кран приятно жалил нас холодным целительным ядом; вволю наплескавшись водой, мы поспешили в прохладную столовую. Возле студенческой столовой стояли дежурные с повязкой, стайки девушек то вплывали, то выплывали, насытив загорелые животики, двое парней, улыбаясь, договаривались с девушками пойти на море. Солнечное тепло струилось на мощеный камень, словно растаявшее сливочное масло, и я прятался в спасительной тени кустов, поглядывая наверх. Неожиданно к нам по бетонной лестнице из многоголосой столовой спустились Ирина и Оля. Яркие купальники откровенно врезались в загорелые пухленькие фигуры, это заставило меня дрогнуть, что я был готов пообедать такими поджаристыми окорочками.

– Я приветствую вас, мои прекрасные сеньоры, – раскинув руки в стороны, сказал Женя.

– Приветик. Что-то вас давненько не было видно? – по-лисьи улыбаясь, ответила Ирина.

– О, это целая история. На нас напали пятнистые чудовища и жестоко сбросили с горы. Но мы не стали рвать на себе волосы, мы совершили головокружительный переход и поселились на «Марсе», – жестикулируя руками, торжественно заключил Женя.

– Да, – удивилась Оля, – а здесь тоже собираются очистить берег от дикарей вблизи лагеря.

– Боже мой, что такое берег и что такое «Марс»? Оля, это два разных полюса. Вы лучше скажите, обед у вас в животе? – тыча пальцем вниз, спросил Женя.

– У меня да, а вот Олю не пускают в купальнике в столовую.

– Ну, хватит, Ирина.

– Я не виновата, что ты не хочешь одеваться. Лично я подвязала платок, и меня пропустили.

– Все равно там дурацкий обед.

– Прекратить ругань, – с грузинским акцентом заговорил Женя, – у меня есть предложение мирно поесть. И воссоединиться вечером.

– Мы согласны, – сказала Ирина и ущипнула Олю за талию.

Когда столовая опустела, наполнившись тишиной, а дежурные ушли по своим делам, Женя с заговорщицким видом посмотрел на меня. Мы смело вошли в столовую, где дежурили девушки, знакомые с Женей. От первого я отказался, а на второе была картошка с рыбой, студенты любили супчик иначе, как бы мне досталась горка картошки с поджаристой рыбой. Вместо жидкого компота Женя принес в глубокой тарелке крупные фиолетовые сливы. Мы с удовольствием ели, не спеша, отправляя в рот желтые половинки картошки, пропитанные растаявшим сливочным маслом. Ветер с моря приятно обдувал наши загорелые плечи, и я вдруг почувствовал, что удача обязательно улыбнется мне и что мои грешные руки коснутся золотого руна, чего бы мне это ни стоило. Я вглядывался в морскую даль и с каждым вздохом наполнялся чем-то большим, чем наша трапеза, я чувствовал зрелую силу, а полки моих истомившихся чувств словно ждали одного главного приказа: или погибнуть, или взлететь высоко-высоко к созвездиям таинственной любви. За соседний столик присела стройная девушка, она была одета в полосатые шортики и бледно-голубую спортивную майку. Ее строгое, слегка восточное лицо не выражало никаких эмоций. У нее были крупные красивые глаза и сочные губы, черные пряди волос кончиками касались загорелых плеч, ее изящные руки мягко легли на край стола, и я увидел ее тонкие пальцы, украшенные перламутровыми белыми ногтями. Я ел сливы и изредка поглядывал на восточную молчаливую диву, Женя разговаривал с девушкой, которая мыла посуду. Когда у меня осталась одна слива, то я, улыбнувшись, как художник, измеряющий карандашом вазу, стал измерять сливой округлые части девушки. Моя забава привлекла ее внимание, и девушка перестала, есть, своим застывшим видом она показывала мне, что не разделяет моей шутки. Я с легкостью съел свой измерительный аппарат и медленно поднялся со стула. Женя, распрощавшись со своей знакомой, догнал меня на лестнице, мы спрятались в тень, и он оживленно спросил меня:

– Ну, как обед? А сливы? Так жить можно, – подмигивая, заключил он.

– Ты знаешь, Женя. Единство – это всегда терпение чьих-то желаний и роль корректора не всегда приятна, скорее утомительна. Поэтому я приветствую раскол, где ты подвластен только течению своих дум и желаний.

– Это что, речь на тайном военном совете, где есть левые и правые?

– Нет, это мысли вслух.

– Браво! Но если мы не поспешим в беседку, то погибнем от меча неверных.

– Тогда вперед.

Войдя в прохладную беседку, военный запал полководца Жениила сменился на сон спящей красавицы. Я сел на лавочку и стал разглядывать тренирующихся студентов. Одетые в белые кимоно парни отрабатывали прямой удар рукой, совершая при этом упругий шаг. Коренастый загорелый парень с рельефной мускулатурой легко подбрасывал гирю, его монотонные движения чуть было не усыпили меня, но он уронил свой снаряд на блин штанги, отчего я мгновенно проснулся. Звон металла разбудил Женю, он открыл один глаз и внимательно посмотрел на меня, но я спокойно продолжал смотреть на тренирующихся студентов. Немного поворочавшись, он медленно закрыл сонный глаз и тихо засопел. День перевалил за середину, и жаркий шлейф солнцеликой медленно перетекал за цепь алуштинских гор. Я поднялся, сухой скрип лавочки вновь разбудил Женю.

– Ты куда?

– Хочу сам позаниматься.

– Ты нас рассекретишь, лучше сиди и отдыхай.

– Нет, Женя, мне необходимы нагрузки, а ты отдыхай.

Вращая расслабленные руки и разминая спину, я освободился от ленивого южного халата, который невидимой тканью усыплял мои силы. Подтягиваясь на турнике, я медленно прокачивал мышцы и чувствовал, как мои руки обретают упругую весомость. Спрыгнув с перекладины, я встряхивал мышцы рук и вглядывался в синеокое море. Неожиданно на спортивную площадку вышли три богатыря – Андрей, Володя и Олег.

– Я же говорил: он здесь, – сказал довольный Андрей.

– Виктор, форму поддерживаешь, втихаря от всех, а нам говоришь, что расслабляешься, нехорошо, – подсмеиваясь, сказал Олег.

Не обращая внимания на их слова, я взметнул к плечу двухпудовую гирю и начал ее выжимать вверх. По широкой каменистой дороге лагеря, весело играя бедрами, шла дискотечная дива, которая оставила в душе нашего Геракла неизгладимый след. Высокий накаченный атлет уверенно подошел к девушке и с грубой нежностью взял ее за стройную талию. Они улыбались и о чем-то разговаривали; когда атлет исчерпал все свое красноречье, девушка вытянула руки вверх, и он быстро отпустил ее. Уходя, дива соблазнительно поиграла бедрами, и вдохновленный атлет, надувая могучую грудь, согнул руки в локтях, демонстрируя крупные бицепсы.

– Ты бы вышел с ним на ринг? – спросил Володя.

– Ну, а что в нем такого страшного, он же скованный, – ответил я.

– Согласен, но он такой мощный. Ты бы видел, какую он штангу поднимал, – убеждал меня Володя.

– Ну и что?

– Представляешь, какой у него удар!