Книга Твое тело – моя тюрьма, страница 43 – Оксана Лесли

– Почему носитель пытался убить себя и людей в автобусе?

– Вопросы, вопросы… – Мишель достала из-под раковины губку и тряпку и принялась оттирать кровь со стен. – Есть такие земляне, террористы-смертники. Они приносят в жертву своему Богу себя и людей, которых считают врагами.

– В автобусе были невооруженные люди, дети, старики. Как невооруженные люди могут быть врагами? – не унимался пришелец.

– Ну, Рокс и Альрами ведь тоже были невооруженными, а ты их зарезал, дорогуша моя. Потому, что враг – тот, кто верит не в то, во что веришь ты.

– Бред какой-то несешь.

Мишель на коленках усердно терла полы со спокойствием адепта Шамбалы.

– А что тут непонятного? Альрами не считала, что ты самый лучший мужчина на свете. Так? Так. Рокс позволил себе переспать с твоей девушкой. Ты наверняка себе бы такого не позволил. Поэтому они, твои аморальные друзья, превратились в идейных врагов. И ты решил, что они заслуживают смерти. И принес их в жертву своему богу, – спокойно разжевывала ему девушка, не отвлекаясь от своей работы.

– При чем тут мой бог? У нас нет богов! – разочарованно воскликнул Тави.

В голове Мишель его голос прозвучал как-то особенно надрывно, что заставило ее встать с колен и найти в зеркале его ошеломленное лицо. Она наслаждалась своим умением проводить параллели между своим миром и прошлым узника.

– У твоего бога есть имя. Не Аллах и не Иисус, конечно. Твоего бога зовут эгоизм. Ты же не смог позволить Альрами и Роксу быть самими собой! Почему Альрами не имела права найти другого партнера? Нет, ты полез менять мир, как тот террорист-смертник. Я не вижу никакой разницы между его поступком и твоим. – Она отметила, как ошеломленный узник часто заморгал и приоткрыл рот. – Поздравляю с Рождеством! – нанесла девушка заключительный удар по разуму своего такого личного, и такого далекого во всех отношениях, инопланетянина.

* * *

Тем временем Фред закончил брить голову и лицо, надел свои потертые джинсы и красную рождественскую майку с портретом комика Уилла Феррелла из фильма «Эльф». Свой праздничный образ он завершил красной шапкой с бубенчиком, купленной за доллар в магазинчике «Долларовое дерево».

– Счастливого Рождества! – сказал он своему отражению в зеркале, высунул язык и снял с его поверхности светло-желтый налет, использовав для этого обычные ножницы. Этот ежедневный ритуал он практиковал, чтобы изгнать запах изо рта.

Выспавшееся бритое отражение улыбалось ему в ответ из зеркала. Фред достал упаковку снотворного и положил в карман джинсов.

Отчим покинул ванную комнату и застал в своей спальне Мишель, которая уже начала утренние процедуры матери. Они сухо поздравили друг друга с праздником.

– Гости будут? – спросил Фред, дергая за бубенчик шапки с доброжелательной улыбкой на чисто выбритом лице.

Мишель кивнула – она не хотела сердить его раньше времени.

– Значит, я знаю, сколько еды приготовить, индейка ты моя рождественская! – сказал Фред.

Мишель поморщилась от его выбора слов, но не хотела ссориться в такой светлый праздник, и сменила тему, стараясь как можно убедительней изобразить участие:

– Мы пойдем на похороны Либерти?

– Я слишком расстроен, чтобы думать об этом, – Фред удалился на кухню пружинистой походкой.

– Ну да, конечно, извини. Ага, он даже не догадывается, что я все про него знаю, он проклятый убийца!

– И ты запомнила его поцелуй на всю жизнь, – подколол ее Тави с Кассиопеи.

Мишель фыркнула, качая головой, достала из-под кровати коробку с любимыми розовыми сапогами Анжелики и аккуратно надела их на нее. Полюбовалась.

– Ну вот, мам, твои любимые сапожки. Сегодня Фред у нас шеф-повар, праздничный стол накроет. Ты же помнишь, он прекрасно готовит.

По другую сторону приоткрытой двери Фред стоял и внимательно слушал.

Мишель потратила день на уборку и приготовления к празднику. Она зажгла благовония и заранее купленные рождественские красные и золотистые свечи, накрыла стол красной скатертью и расставила посуду с рождественской символикой – елками и снеговиками.

Предоставленный самому себе на кухне, Фред тщательно растолок снотворное в ступке и добавил порошок в яблочный сидр, который традиционно томился в электрической кастрюле.

Звонок в дверь. Стив появился на пороге, одетый во фланелевую красно-зеленую рубашку с длинным рукавом, с подарком для Мишель и общепринятым в Америке рождественским пирогом – сладким ореховым. Жасмин, кошка Мишель, подскочила к гостю и начала ластиться.

– Счастливого Рождества, мистер Редмонд! – сказал Стив, чихнув. – Как же я устал от этой аллергии!

– Добро пожаловать! – Фред с улыбкой на лице вышел из кухни, взял из рук Стива пирог и поставил на праздничный стол.

– С Рождеством! – Мишель обняла друга.

– Счастливого Рождества, Мишель! – Стив вручил ей свой подарок – коробку средних размеров, завернутую в серебристую бумагу и перевязанную розовыми ленточками.

Девушка сразу вскрыла блестящую коробку и увидела длинное платье, из плотной ткани, синее, с металлическим широким поясом.

– Боже, какая красота! – воскликнула Мишель и побежала в свою комнату примерить обновку. Через пару минут она появилась, как принцесса, готовая к балу.

– Тяжелое платье, Стив! Я чувствую себя в нем как в рыцарских доспехах, честное слово! Ты, по-моему, перестарался, – восторгалась она.

– Я рад, что тебе понравилось.

Фред вышел из кухни, позвякивая при ходьбе бубенчиком на шапке, молча, скептически осмотрел наряд падчерицы, и пригласил всех кушать.

Мишель отправилась в спальню за матерью, посадила ее в инвалидное кресло и подкатила к столу.

Вдруг девушка обратила внимание на то, что отчим был не босиком или в тапочках, а в новых ботинках, что было не в его стиле.

– Новые ботинки? В доме? Ты же тапочки носишь, – заметила она.

– Я же не спрашиваю, почему ты нарядила мать, которой все равно, в эти противные розовые сапоги? Ты же знаешь, как они меня раздражают. Я что, себе ботинки новые не могу купить к Рождеству? – парировал отчим.

– Прости, – вздохнула Мишель виновато и откусила заусенец. Ей самой не нравилось, когда приходилось отчитываться и объяснять свои поступки другим людям.

– Ну что, садимся? А где Крис?

– Я приношу свои извинения, – Стив чихнул снова, – но отец не любит общества. Он знает, что я здесь с визитом ненадолго.

Лицо Фреда не изменилось от осознания, что он потратил полдня на кухне зря.

– Ну что ж, нам больше достанется! Кому налить горячего сидра? – радушно предложил он.