Онлайн книга «Фото битвы при Марафоне»
|
– Через ФБР? – Да. Это было непросто, но у меня там есть друзья. – А возраст? – Тоже не проблема. Самым сложным оказалось убедить того человека, что это совершенно секретно. Он все еще сомневается. – Но он не будет болтать? – Я думаю, не будет. Без доказательств никто ему не поверит. Это похоже на сказку. – Ну? – Двадцать две тысячи. Плюс-минус триста лет. – И отпечатки пальцев совпадают? На бутылке и на… – Я же говорил тебе, что совпадают. Но теперь, будь добр, скажи мне, каким образом человек, который жил двадцать две тысячи лет назад, мог оставить отпечатки пальцев на бутылке, изготовленной в прошлом году? – Это долгая история, – ответил Бойд. – И я не уверен, что мне следует ее рассказывать. Кстати, где ты держишь палитру? – В надежном месте, – сказал Робертс. – В очень надежном. Но могу вернуть тебе и палитру, и бутылку по первому же требованию. Бойд поежился: – Пока не надо. Я не знаю, когда они мне понадобятся. Может быть, никогда. – Никогда? – Знаешь, Джон, мне надо все это обдумать. – Черт, вот ерунда какая! – произнес Робертс. – Получается, никому это не нужно. Никто не осмелится хранить и выставлять эти вещи. Люди из Смитсоновского института к ним и близко не подойдут. Я не спрашивал, и они ничего еще не знают, но я просто уверен. Если не ошибаюсь, есть ведь какие-то законы о тайном вывозе изделий из страны… – Да, есть, – ответил Бойд. – А теперь и сам ты от них отказываешься. – Я этого не говорил. Просто пусть они пока побудут у тебя. Место надежное? – Вполне. А теперь… – Я же сказал, это долгая история. Но постараюсь не очень растекаться. Короче, есть один человек… Баск. Он появился у нас в лагере десять лет назад, когда я занимался раскопками в пещерах… Робертс кивнул: – Я помню эту экспедицию. – Так вот, он попросил работу, и я его взял. Он довольно быстро вник в суть дела и почти сразу освоил нужные приемы. Стал ценным помощником. С местными рабочими это часто случается. Они словно чувствуют, где кроется их древняя история. А когда мы начали работу в Гаварни, появился снова, и я, признаться, был рад его видеть. У нас сложились, можно сказать, дружеские отношения. В последний мой вечер перед отъездом он приготовил восхитительный омлет – яйца, помидоры, зеленый перец, лук, сосиски и ветчина домашнего копчения. Я прихватил бутылку вина. – Ту самую? – Да, ту самую. – И что дальше? – Он играл на свирели. На костяной свирели. Маленькая такая пищалка. И не бог весть какая музыка… – Там была свирель… – Это другая. Того же типа, но другая. Они почти одинаковые. Одна лежала у живого человека в кармане, другая – рядом с палитрой в гроте… И в нем самом тоже было что-то необычное. Ничего такого, что бросалось бы в глаза, но тем не менее я постоянно замечал всякие странные мелочи. Раз, потом другой. Порой с большими интервалами… Иногда даже забываешь, что привлекло внимание в первый раз, и трудно связать свои наблюдения. Чаще всего у меня возникало впечатление, что он слишком много знает. Какие-то мелкие подробности, которые вряд ли мог знать человек вроде него. Или что-то такое, чего вообще не может знать никто. В разговоре проскальзывали разные мелочи, а он этого, видимо, даже не замечал… И его глаза… Раньше я не осознавал. Только потом, когда нашел вторую свирель и начал задумываться обо всем остальном. Однако я говорил о глазах. Так вот, выглядит он молодо, этакий никогда не стареющий молодой человек, но глаза у него очень старые… – Том, ты говорил, что он баск. – Да, верно. – Я когда-то слышал, что баски – это, возможно, потомки кроманьонцев. – Есть такая теория. И я об этом думал. – Может быть, этот твой друг – настоящий кроманьонец? – Я тоже начинаю склоняться к этой мысли. – Но сам подумай: двадцать тысяч лет! – Да, понимаю, – сказал Бойд. 4 Свирель Бойд услышал еще у подножия тропы, которая вела к пещере. Неровные, словно обрываемые ветром звуки. Вокруг поднимались на фоне глубокого голубого неба Пиренеи. Пристроив бутылку вина под мышкой понадежнее, Бойд начал подъем. Внизу лежали красные крыши деревенских домов в окружении увядающих коричневых красок осени, захвативших долину. Сверху все еще доносилась музыка, звуки то взлетали, то опадали, повинуясь порывам игривого ветра. Луи сидел, скрестив ноги, у своей потрепанной палатки. Увидев Бойда, он положил свирель на колени, но продолжал сидеть. Бойд опустился на траву рядом с ним и вручил Луи бутылку. Тот принялся вытаскивать пробку. – Я узнал, что ты вернулся, – сказал он. – Как прошла поездка? – Успешно. – Значит, теперь ты знаешь, – произнес Луи. Бойд кивнул: – Я думаю, ты сам хотел, чтобы я узнал. Почему? – Годы становятся все длиннее, – ответил Луи, – а ноша тяжелее. Мне одиноко, ведь я один. – Ты не один. – Одиноко потому, что никто меня не знает. Ты первый, кто узнал меня по-настоящему. – Но ведь это ненадолго. Пройдет сколько-то лет, и снова никто не будет о тебе знать. – Хотя бы на время мне станет легче, – сказал Луи. – Когда ты уйдешь, я снова смогу взвалить на себя эту ношу. И еще… – Да. Что такое, Луи? – Ты сказал, что, когда тебя не станет, снова не будет никого, кто обо мне знает. Означает ли это… – Если ты хочешь узнать, расскажу ли я кому-то еще, то нет, не расскажу. Если ты сам этого не захочешь. Я уже думал о том, что может с тобой случиться, если миру станет о тебе известно. – У меня есть кое-какие способы защиты. Без них я вряд ли прожил бы так долго. – Какие способы? – Всякие. Давай не будем об этом. – Пожалуй, это действительно меня не касается. Извини. Но есть еще один момент… Если ты хотел, чтобы я узнал, зачем такие сложности? Если бы что-нибудь пошло не так, если бы я не нашел грот… – Сначала я надеялся, что грот не понадобится. Я думал, ты и так догадаешься. – Я чувствовал, что здесь что-то не так. Однако все это настолько невероятно, даже дико, что я не доверился бы собственным догадкам. Ты же сам знаешь, насколько это невероятно, Луи. И если бы я не нашел грот… Это ведь чистая случайность. – Если бы ты его не нашел, я просто подождал бы еще. Другого раза, другого года или кого-нибудь другого. Какого-то иного способа выдать себя. |